Автор цитат: Аль Квотион. Страница 29

Я вижу пятно стремительно тускнеющего неба, я вижу растущие вверх леса, я вижу мерно дышащий Океан, хрупкий узор инея на оконном стекле, торжественный силуэт водопада, просвет молний, фары машин, высвечивающие одиноких потерянных прохожих, царственно медлительное Движение ледников, разноцветные зонты на улицах, мёртвую птицу на земле, каплю росы на лепестке Розы, Ветер в твоих волосах... И я соединяю Всё в тугую вязь, в единый безусловный непререкаемый виток бытия, целостный, неделимый, который Однажды я назову своей прожитой жизнью. В тот День, когда кто-то Мне скажет, а я отчаянно, болезненно, безумно не захочу верить, что тот умирающий старик в постели - это я...

Я впитываю эту Жизнь, как Художник - систему мазков, я касаюсь её руками, медленно раздеваю инструментами сознания, провожу языком по горячим истинам, слизываю с поверхности суеты соленую Горечь опыта. Я пристально смотрю ей в Глаза и вижу... Падение листьев, как Следствие и первопричину бытия. Потому что каждая её Точка, безупречная, совершенная в своей гармоничности, необходимая в стройности системы, одновременно и Конец, и Начало вселенной.

Завтра будет новый День. Завтра взойдёт Солнце. Большое, яркое, для всех. И Всё будет Хорошо, и мы наконец поймём, что Счастье всегда Было с нами, просто Боль мы любили сильнее, замечали чаще. И что те Люди, которых мы так отчаянно искали, теряя себя, стояли Рядом и обнимали за плечи, молча и понимающее улыбаясь всем метаморфозам Души. И что любые Стихи красивы только тогда, когда жива твоя Душа и Сердце вдыхает Любовь в Мёртвые по сути Слова. И что солнце восходит каждый день и это - величайшее Чудо, данное нам. И я люблю Тебя. И я с тобой.

Комнатная Зима. И кормушка на окне с хлебом для голодных замерзших птиц, и мягкий Свет из окна, который Никогда не гаснет, и тихое уютное Тепло, словно в доме моём не кончается праздник рождества, и Звуки смеха, и речитатив стихов, которые я порой читаю вслух для того, кого люблю, и тёплое Молоко, похожее на вату неба, и невозможно долгий поцелуй, когда я вдыхаю Тебя в порыве Страсти, а ты обнажёнными лопатками упираешься в стену, за которой зима. Зима, хранящая много сказок...

Старик, который любил птиц. Скамейка, подсохший Хлеб и пёстрые голуби, воркующие о весне и доверчиво подходящие так близко, что можно рассмотреть в круглых глазах Отражение парка и кусочек неба. Это Всё, чем он владел, но большего он и не желал. Но как трогательно, как глубоко он любил эту резную скамейку, этих смешных неуклюжих птиц. Так может Любить Человек на излете Жизни, человек, смирившийся с одиночеством, человек, у которого не осталось Ничего, чем можно дорожить, что страшно Однажды потерять. Когда-то давно он любил Море, и Сейчас шорох крыльев напоминал ему мягкий Шёпот прибоя. Раскидав хлеб, он закрывал Глаза и ему казалось, что он слышит крики чаек, и Воздух пах Нет солью, а он так молод, так счастлив, и вся Жизнь ещё впереди, и Лучшее обязательно случится. И тогда он обнимал слабыми, дрожащими руками свой крохотный мирок, далёкий от суеты города, рождённый на углу парка из тихой нежности и блеклых воспоминаний, и не хотел умирать. Когда ему стало Плохо, когда приехала скорая и какие-то Люди с ласковыми улыбками на равнодушных лицах увозили его, он плакал. Нет, не от боли, Она привычна, она по сути своей пустяк. Но он плакал и пытался дотянуться до кармана, где еще лежали остатки хлеба, остатки его собственной жизни.

Дело в том, что Есть ты. И эта простая Данность, уютно и Тепло спрятавшаяся где-то то ли в левой стороне груди, то ли на изнанке Век закрытых глаз, то ли где-то ещё, где отступает Тело и царствует Душа, эта смешная данность будит во Мне самом нелепое межсезонье, заставляя отчетливо Видеть вокруг на Первый Взгляд неприметное, скрытое от глаз скорее привычкой к зиме, чем природным климатом. Январь. А я собираю летящие на рваном ветру алые Листья, беременные новой жизнью почки деревьев, я собираю их, как собирают Цветы, чтобы подарить любимому человеку, ставшему для художника той неотъемлемой жаждой творчества, которая открывает новый Потенциал стареющего искусства.

И Всё так же, уходя в себя, я продолжаю рисовать птиц... И Иногда, заглядывая в Зеркало, я замечаю, что сам - не Больше, чем неудачный набросок Птицы, написанный рукой неизвестного мастера на скомканном клочке случайной реальности.

Человек был влюблен в женщину с именем Жизнь, которая часто оставалась с ним. Он угощал ее чаем и рассказывал ей Сказки, а Потом они засыпали на не разложенном диване, крепко обнявшись. Он просто Тихо жил возле ручья из вечно тающего снега, и так ли важно, что у него Было только одно крыло.

Что такое Любовь? Ты падаешь вниз головой, закрыв Глаза. По обнаженной коже струится ажур слов и бархат теплой темноты. Любые Звуки превращаются в музыку, и ты настраиваешь метроном дыхания на Такт сердца. Ладонями ты чувствуешь Свет, ты осторожно касаешься изнанки Души и Она начинает Петь. В этот Момент долгое Падение превращается в Полет по кромке звездного неба. Ты замираешь, чтобы собрать губами Эти Звезды, но ласковая рука скользит по ключице, хватается за Плечо, мягко толкает Тебя спиной Назад и ты... ты летишь. В облаке танцующего снега, упираясь лопатками в невесомость... А с ее горького горячего тела медленно скользит в Вечность шелк белья. И в дрожащем пространстве между желанием и тишиной, между вашими телами, ты лицом к лицу сталкиваешься с жизнью. Но что такое Жизнь без Любви...

Мы часто рассуждаем о Божественном вдохновении, о порыве, данном свыше, волшебстве неземного Откровения. Когда художники видят во сне свои будущие Картины, когда Поэты пишут Стихи на одном дыхании, захлебываясь словами, когда Ученые кричат эврика, а в их расширенных зрачках сходится в ровную формулу то, что Было лишь предчувствием чего-то большого. Прорыв, открытие, Экстаз. Манна небесная или... плод труда? Результат одержимости своим делом? Ведь Человек, полной грудью вдыхающий свое Творчество, будь то Искусство, Наука, что-угодно, человек живущий этим, влюбленный в свою работу, каждый День пропускающий сквозь Разум, сквозь душу, сквозь Сердце Мысли, Идеи, Размышления, Чувства, Все оттенки выбранного ремесла, больной этой неудержимой страстью, рано или Поздно начинает переносить ее на все области Жизни, создавая еще Один Парадокс подсознания. Так домохозяйка, каждый день взвешивающая учебу своего сына, волнующаяся за него, вдруг начинает Видеть во сне, как он проваливает экзамен. И Если Реальность по стечению обстоятельств складывается аналогично сну, то ее живой Страх, остро переживаемый каждый день, явится аналогом вещего сна, тем самым Божественным откровением, являясь на деле не большим, чем стандартной функцией мышления. Но как Хочется человеку верить в Чудо, в богоизбранность, в Касание ангельских крыл. Так пусть будет Каждому по вере его.

Когда меня спросят: " Кто ты?", я уверенно отвечу: "Я - Никто. Я фрагмент, осколок зеркала мира, мелькнувший в твоих руках на долю мгновения, Прежде, чем исчезнуть Навсегда".

Казаться мудрым во Времена моды на Загадочность просто. Быть им - невозможно.

Они боятся сделать Шаг. Показать Лицо, позвонить и сказать правду, встретится за чашечкой горячего ароматного напитка и поговорить. Да просто быть собой, не той смешной марионеткой образа с мышлением поисковой программы и безвкусно идеальной красотой аватарок, а просто человеком, не Больше, но и не меньше. Они скребут изнутри панцирь иллюзорного одиночества и ждут того, Кто сделает шаг за них, занимая свой Досуг поиском Всё новых и новых самооправданий бездействию. Они боятся сделать шаг, потому что за окном Дождь, а не Эйфелева башня в лучах солнечного Парижа, Волосы растрепаны, возле глаз пролегли первые морщинки, в словах то и Дело чувствуются пробелы знаний и Дрожь неуверенности, Настроение портится невзначай, медленная Жизнь оседает тучностью тела, Творчество тает в бытовухе, сказочные дворцы превращаются в облезлые обои и невымытую посуду, Свобода в ворчащих стариков родителей, богатства Души теряются за нищетой быта и недовольным начальством на работе, а сам Человек уже не хочет быть собой, вживаясь в свою любимую марионетку, не способную, не готовую сделать шаг. Но, Боже Мой, как легко шагать по тряпичному миру общей нерешительности.

Срифмовать пару строк может почти каждый, рассказать историю своего детства, взросления, становления, Все перипетии судьбы, все парадоксы и Открытия разума, все изъяны и Всё Величие чувств, Жизнь как Есть, от случайного приступа мигрени до политического уклада страны, от первого Воспоминания материнских рук до Сложности отношений с Богом способны единицы. Поэзия это Язык, а язык - это Инструмент общения, дающий Возможность сказать. Это Меч и пальмовая ветвь, это терн и лавр, это Дар и Проклятие. Но Общее обесценивание поэзии не в том, что не осталось тех, Кто способен Говорить на этом языке, а в том, что не осталось тех, кто умеет Слушать.