Автор цитат: Мюриель Барбери. Страница 1

Вряд ли Она способна понять, что Тишина помогает погрузиться в себя, что она необходима тем, кого интересует не только внешняя сторона Жизни, - ведь её собственный внутренний Мир - сплошной Шум и Хаос, как Улица в Час пик. Так или иначе, но теперь она знает, что я люблю тишину, а мы с ней, к сожалению, живём в соседних комнатах. И вот она целыми днями шумит и грохочет. Орёт в Телефон, запускает музыку на всю катушку (а это меня просто убивает), хлопает дверью, Громко комментирует каждое своё Действие, включая такие важные Вещи, как причёсывание или Поиски карандаша в ящике стола. В общем, поскольку потеснить меня по-другому не получается - ведь залезть Мне в душу сестрица не может, - она затеяла эту звуковую интервенцию и с утра до ночи отравляет мне Жизнь. Заметьте, чтобы додуматься до такой тактики, Надо иметь самое примитивное Представление о жизненном пространстве; мне-то совершенно не важно, где я нахожусь, раз я свободна мысленно перенестись куда угодно. Для Коломбы это непостижимо, зато она придумала целую теорию: «Моя Сестра - Зануда, вредина и неврастеничка, она ненавидит всех вокруг и предпочла бы Жить на Кладбище среди покойников. Другое Дело я - Натура открытая, полная жизни и радости». Если уж я действительно что-то ненавижу, так это когда Люди возводят свои дефекты или мании в Принципы. Коломба - как раз такой Случай.

То, чего мы лишаемся, не дотянув самую малость, упущено навеки. Слова, которые мы недосказали, Вещи, которые мы не доделали, Все Однажды блеснувшие кайросы; которыми мы не сумели воспользоваться и которой безвозвратно исчезли... Всё, что Было так близко и сорвалось...

Разве угасание в темноте и убожества - достойная Награда за Любовь? А мраморная ванная в дорогущих апартаментах - Расплата за Бесчувственность?

Кто не думает о будущем, теряет Настоящее.

Есть в каждом существе, даже полностью обойденном лаской, врожденное Чувство Любви, и даже Если Человек Никого не любил, он знает это чувство глубинной памятью, проходящей сквозь тела и века.

Знаете ли вы, что такое Сон? Это не химера, не порождение наших желаний, но иной Путь вбирания в себя субстанции мира и восхождения к той истине, что раскрывают нам туманы, пряча видимое и обнажая незримое.

Любовь не спасает, Она воспитывает и растит, вынашивает в себе то, что освещает Жизнь, и ведет нас в темном лесу. Она таится в серых буднях, тяжелой работе, бесцельно потраченных часах; она не скользит на золотых плотах по сверкающим рекам, не поет, не сверкает и Никогда Ничего не заявляет вслух. Но поздним вечером, когда в доме подметено, угли закрыты в печи и Дети уложены спать, поздним вечером, в постели, в медленных взглядах, без движений и слов, - поздним вечером посреди утомительной и жалкой Жизни, повседневного неказистого существования, каждый из нас становится колодцем, из которого черпает другой. И мы любим Друг Друга и учимся Любить себя.

Бывает только два случая, когда в этой Жизни возможно Все: когда Человек пьян и когда он придумывает Истории.

Так щедро мы льем Слезы в двенадцать лет, тогда как в сорок выдавливаем их с трудом.

Вечность невидима, но мы на неё смотрим.

Жить, добывать себе пищу, произвести на Свет потомство, про Делать Все, ради чего мы были рождены, и умереть - полнейшая бессмыслица, Согласна, но именно таков Порядок вещей. А Люди заносчиво полагают, что могут пересилить природу, уйти от назначенного им, бедным биологическим существам, удела, будучи слепы к жестокости и грубости, из которых состоит их Жизнь, их Любовь, их деторождение и братоубийственные войны.
Я думаю, Единственное, что нам остается, - это постараться найти Дело, для которого мы родились, и выполнить его в меру своих сил, Ничего не усложняя и не веря в Сказки о божественном начале в нашем животном естестве. Только тогда Смерть застанет нас за толковым занятием. Свобода, Выбор, Воля - все это химеры. Мы воображаем, будто можно делать мед, не разделяя участи пчел; но это не так: мы такие же бедные Пчелы, которым надлежит исполнить то, что должно, и Потом умереть.

Для чего нужно Искусство? Чтобы воспроизводить краткий, но ошеломительный Эффект камелии, вбивать в ткань времени клин эмоций, выходящих за пределы пяти животных чувств. Как рождается искусство? Оно обязано своим существованием Способности человеческого разума создавать чувственные образы. Что делает для нас искусство? Оно облекает в форму и делает видимыми наши Эмоции, тем самым налагая на них Печать вечности; такую печать несут Все произведения, способные воплощать в частной форме всеобщее Содержание сферы чувств.
Печать вечности... О какой незримой Жизни говорят нам все Эти яства, кубки, ковры и бокалы? За рамками Картины - Суета и Скука повседневности, непрерывное, изнурительное и бессмысленное мельтешение самых разных устремлений, внутри же нее - Полнота мгновения, которое выхвачено из времени, пожираемого человеческой алчностью. О, эта Алчность! Мы не способны перестать желать, и это одновременно превозносит и убивает нас. Желание! Оно завладевает нами и терзает нас, каждый День бросая на поле битвы, где Накануне мы потерпели Поражение, но которое Сегодня снова залито солнцем и снова манит нас завоеваниями; оно призывает, хоть Завтра мы умрем, громоздить империи, обреченные рассыпаться в Прах, как будто Знание того, что они очень скоро рухнут, не должно умерить жажду строить их прямо Сейчас; оно питает нашу неутолимую Страсть обладать тем, что нам недоступно; на заре нашей жизни оно выводит нас на зеленую равнину, усеянную трупами, и снабжает запасом замыслов и планов, которых хватит до самой смерти: едва исполнен Один, как появляется другой. Но бесконечно желать так утомительно... И нам Хочется удовольствия, за которым не Надо гнаться, мы мечтаем о блаженстве, которое возникает само собой, не в результате стремлений и достижений, а как проявление самого нашего естества. Искусство и Есть такое Блаженство. Ведь не я накрыла этот стол. И чтобы Видеть эту снедь, Мне Нет надобности ее желать. Кто-то другой где-то, в другой жизни, задумал этот пир, кто-то прельстился затвердевшей прозрачностью стекла и усладил свой Вкус солоноватым глянцем устрицы с лимонным соком. Среди сотни замыслов, кипевших в чьей-то голове и мгновенно породивших тысячу других, должно Было выделиться Намерение приготовить и вкусить эту устричную трапезу, чтобы получился такой натюрморт.
Мы же смотрим на картину и получаем, не прилагая никаких усилий, Наслаждение от схваченной на лету красоты вещей, испытываем Радость без вожделения, созерцаем то, что возникло помимо нашей воли, восторгаемся тем, чего нам не пришлось желать. И поскольку этот натюрморт являет собой Красоту, которая насыщает Наше желание, но порождена желанием другого Человека, доставляет нам Удовольствие, которое не входило в наши Намерения, дарована нам, хотя и не потребовала от нас напряжения воли, он воплощает в себе квинтэссенцию искусства, причастность к вечности. В немой, неподвижной сцене, где нет Ничего живого, воплощено Время, свободное от замыслов, Совершенство, не скованное никакими сроками и не разъедаемое алчностью, наслаждение без Желания, Жизнь без начала и конца, Красота без усилий.
Ибо искусство - это эмоция вне желания.

Какова Природа восторга, который мы испытываем перед определенными произведениями? Они поражают нас с первого взгляда, и сколько бы Потом мы ни тщились отыскать Причины этого явления, сколько бы ни пытались, терпеливо и упорно, постичь Суть красоты, рожденной мастерством, сколько бы ни разбирали тонкую работу кисти, которая сумела передать игру теней и света, воссоздать Совершенство формы и текстуры: прозрачную сердцевину стекла, неровную зернистость раковин, свежую бархатистость лимона, - Все это не раскрывает и не объясняет тайну первоначального изумления.
Это Чудо происходит все вновь и вновь: Великие Картины являют нашему взору формы, отвечающие заложенному в нас чувству подлинности, независимой от времени. Есть что-то бесконечно волнующее в том явном факте, что некие формы, пусть Разные художники и придают им разный Вид, проходят через всю историю живописи и что существует всеобщий Гений, являющий множество граней в творчестве каждого отдельного гениального мастера. В чем созвучность творений Класа, Рафаэля, Рубенса и Хоппера? Несмотря на разницу сюжетов, техники и материала, несмотря на Краткость и эфемерность человеческой Жизни, неизбежно принадлежащей только одной эпохе и только одной культуре, несмотря, наконец, на единственно возможный для художника Взгляд на Мир - ибо он видит все так, как устроено его Зрение, и страдает от узких рамок собственной индивидуальности, - гений великих мастеров проникает в тайну красоты и извлекает на Свет предвечную, одну и ту же, хотя в разных обличьях, божественную форму, которую мы ищем в любом произведении искусства. В чем созвучность творений Класа, Рафаэля, Рубенса и Хоппера? Мы находим в них - даже Если и не ищем - ту самую форму, которая пробуждает в нас Ощущение подлинности, потому что каждый угадывает в ней субстанцию прекрасного, абсолютную, неизменную, расцветающую стихийно, свободную от всякого контекста. Таков же и этот натюрморт с лимоном: его прелесть тоже несводима к виртуозности исполнения, он тоже вызывает Чувство подлинности, чувство того, что так и только так должны Быть расположены Предметы, чтобы каждый представал во всей полноте и во взаимодействии с другими, чтобы взгляду открывалась их Гармония, а также Силы притяжения и отталкивания, действующие между ними и образующие мощное связующее их поле, тот магнетизм, ту подспудную, не выразимую словами волну, которыми держится Напряжение и Равновесие всей композиции, - то есть в расположении бокалов, блюд и снеди читается та самая всеобщность, выраженная в особенном, та самая непреходящая подлинная Форма.

У вас такого не бывало? Когда внутри что-то резко меняется, что именно - не передашь словами, и Состояние, и обстановка, как при переезде в другое жилище.