Категория: красивые цитаты. Страница 715

- Как думаешь, наши Чувства действительны только в игре?
- Нет, Конечно, когда мы вернемся в Реальность, я обязательно найду Тебя Там и вновь без памяти влюблюсь.

Каждый из нас хочет сделать правильный Выбор, каждый надеется, что кто-то выберет его.
Иногда нам этот выбор навязывают, и мы так рьяно отстаиваем свою свободу, что даже не успеваем присмотреться к тем, с кем свела нас судьба.
Когда мы выбираем сердцем не имеет Значение Опыт, Чужое Мнение и мелкие кочки, которые встретятся на пути, мы чувствуем, вот оно - мое Место. С этим человеком я готова провести всю Жизнь, Мне не нужен Никто другой. А бывает так, что Дорога кажется верной, но мы чувствуем Облегчение, когда что-то заставляет нас остановится.
Смирится с тем, что Тебя бросили непросто, еще сложнее отпустить кого-то самому. Но как говорится сердцу не прикажешь. И я верю, что мое Сердце знает верный Путь.

Миром движет Ритм биения влюбленного сердца.

Долг наш - заботиться о том, дабы развевался Флаг сего Мира. Но Мир - это не меблированные комнаты, с которых возможно съехать, Если Условия в них неподходящие; мир - это Крепость нашей семьи, и на башне развевается флаг; и, чем тяжелее в нём Жить, тем менее мы вправе покидать его. Однако Сейчас для этого требуется Патриотизм более несгибаемый и возвышенный. Гэндальф добавлял, что не нам выбирать, в какие Времена родиться; однако нам должно Делать Всё, что в наших силах, чтобы их улучшить; однако Дух порока среди сильных мира сего ныне столь силен и в воплощениях своих наделён таким количеством голов, что, похоже, Ничего более не остается, кроме как в личном порядке отказываться поклоняться головам гидры.

Моей больной душе, где Грех живёт,
Всё кажется предвестьем злых невзгод;
Всего страшится тайная вина
И этим страхом изобличена.

Мир был огромен. Частями Мира были Дом, Двор, Сад и Улица. За его пределами лежали неведомые земли, населенные индейцами, пиратами и папуасами из книжек брата. По Улице проезжали телеги, влекомые грустными лошадьми, Иногда громыхал зеленый грузовик, проходили непохожие на нас, живших в Мире, Люди. Индейцы с папуасами не наблюдались, но я понимала: это просто Вопрос времени, вот-вот появятся.
Дом был громаден и стар. Днем он как-то держался, не скулил и не жаловался, а по ночам давал себе волю, охал, скрипел и хлопал дверцей монументального буфета. Когда исчез наш Кот, Бабушка сказала: он ушел умирать. Я боялась, что когда-нибудь мы проснемся в своих постелях под ясным небом - наш Дом уйдет, оставив нас сиротами.
Двор был обширен. В дальнем его конце сидела на цепи мрачная нелюдимая собака. Она считала себя не сторожем, а пленным, ну и вела себя соответственно статусу. Я мечтала, что собаку отпустят на волю, и я, наконец, обыщу ее будку, ибо куда еще могли деться три цветных стеклышка - зеленое, синее и красное, Ясно, что собака к лапам прибрала. Как трофеи.
Сад был необъятен. Сначала Цветы - бабушка любила пионы, пионы были громадными, роскошными, быстро зацветали, быстро осыпались, Земля под кустами становилась бело-розовой, вишневой, багровой. А Мне нравились невзрачные звездочки турецкой гвоздики и мята. Гвоздику бабушка Все грозилась повыдергивать, да Руки не доходили. Мята, днем незаметная, к сумеркам просыпалась и наполняла Сад горьким тревожным запахом. За клумбами были непроходимые заросли сирени. Внизу просто скучные ветки, а Там, Наверху, в небе, облаками плыли тяжелые гроздья.
Место Было низкое, и чтоб по весне и в дожди Сад не заливало водой, по периметру выкопали канавы, а под огромной, в полнеба, ивой - пруд. За канавами росла малина. Года в четыре, обидевшись за что-то на бабушку, я решила уйти от всех. Бабушка не отговаривала, положила в корзинку яблоко и завернутый в белую салфетку бутерброд, и я гордо удалилась на Край Мира, за канаву, в кусты малины. Яблоко и бутерброд съедены, Запах малины и спокойное жужжанье пчел, на краю канавы застыла изумрудная лягушка. Дед сидел в дозоре в кустах смородины, следил, чтоб дите не свалилось в воду, дождался, Пока усну, и вернул беглую внучку в Дом.
Брат сказал, что в пруду Живет щука “во-от такой длины с вот такими зубами”, Лучше не соваться, утащит под воду, и я часами таилась под ивой, обмирая от страха и любопытства, готовая вскочить и бежать, Если щука высунет свою зубастую пасть из воды.
Я стала взрослой и снова приехала туда.
Маленький старый дом, крохотный двор, пруд - четыре шага в длину, два в ширину, и сирени - не Лес, а несколько кустов, и в пяти яблонях нельзя заблудиться.
И только если сесть, стать на метр Ближе к мягкой траве - все возвращается, приобретает истинные размеры.
Дом. Двор. Сад.

Весна заблудилась. Думает, тут ей не центр Европы, а юг Гренландии.
А раз так, чего суетиться - Пара листочков уж всяко к июлю проклюнутся.
Вчера на березе под окном скандалили два недовольных скворца. Выясняли, в чью пустую голову пришла замечательная идея: “ Пора! Летим! Нас Там заждались!”
Вот как бывает: известил телеграммой, прибыл Вовремя, а Дверь заперта, и Соседи не в курсе, куда девались Эти, из пятнадцатой квартиры.
Одна девушка, Федорова по фамилии, полгода переписывалась с доктором Виталием из города А. В природе полно девушек, способных влюбиться в Текст на мониторе.
Договорились встретиться, и Федорова приехала в Город А. Доктор Виталий почему-то ее не встретил, по указанному им адресу проживали неприветливые Люди, крайне недовольные тем, что в шесть утра субботы их будит незнакомая девица, требует подать какого-то Виталия и вообще ведет себя так, будто они этого самого Виталия убили и закопали на балконе, после чего завладели его квартирой.
Бродила по городу, вглядываясь подозрительно в Лица прохожих мужского пола, кляня себя, дуру легковерную, и гада Виталия (себя Больше), Потом зашла в кофейню, где и встретила Счастье всей своей Жизни. Не Виталия.
Все-таки не зря съездила.
А у нас сирень на южной стороне, под самой стеной, где Нет ветра, вот-вот распустится. Несмотря на Холод, печальные прогнозы и снежные Тучи вон там, на востоке. Набухла почками - и будь что будет.
Типично женское Поведение. Когда Хочется весны и счастья, то плевать на возможные заморозки.

Художник, который рисует детскую раскраску, на самом деле создает черно-белую скорлупу, из которой рано или Поздно вылупится цветное Чудо.

Где всадник, степями на Бой проскакавший?
Где плуг, благодатную землю вспахавший?
Где жаркое Пламя и Голос струны?
Где шлем, и кольчуга, и Эхо войны?
Как Дождь над холмами и Ветер над степью,
Те Годы исчезли за горною цепью.
Кто Дым от пожара в суму соберёт?
Кто годы Назад из-за Моря вернёт?

Я жила в ожидании его. Я знала, что рано или Поздно он придёт - в этой или другой Жизни.

А тебе Никогда не хотелось холодным осенним утром стоять на опушке леса над обрывистым берегом реки, пить горячий глинтвейн из пузатого бокала... И вокруг Никого...

Любое Искусство автобиографично; жемчужина - это автобиография устрицы.

Где ныне Конь боевой,
Где звонкого рога пение?
Отгремели горной грозою,
Отшумели степными ветрами,
Сгинули дни былые,
В закатной тени за холмами.

и Пока на земле существуют Мосты -
будут те, Кто их жгут.
и пока Корабли покидают порты -
будут те, кто их ждут.
и пока разливается в небе Закат -
будет новый рассвет,
и всегда будет тот, кто тебе очень рад
и такие, кто нет.
и пока существуют Причины для слез -
будут те, кто их льют.
кто-то, грохот услышав, пугается гроз,
кто-то - слышит салют.
и пока существует Понятие сна -
кто-то будет не спать.
расстояния и мили проходят сполна -
чтоб вернуться опять.
и всегда будут путаться нити в узлы,
а Слова - в кавардак:
хочешь что-то сказать - но Сомнения злы,
и Причина - пустяк,
и не каждый Вопрос будет высказан вслух,
и в Ответ - ничего.
иногда для Любви не хватает и двух,
иногда - одного.
на большой глубине мы хотим высоты,
в бездорожье - пути.
и пока на земле существуют мосты,
мне
к тебе
не
дойти.
мне к тебе не доплыть. не всколышет волна
океанскую гладь.
но пусть даже закончатся Все Времена -
я Тебя буду ждать.