Мир был огромен. Частями Мира были
Дом, Двор,
Сад и
Улица. За его пределами лежали неведомые земли, населенные индейцами, пиратами и папуасами из книжек брата. По Улице проезжали телеги, влекомые грустными лошадьми,
Иногда громыхал зеленый грузовик, проходили непохожие на нас, живших в Мире,
Люди. Индейцы с папуасами не наблюдались, но я понимала: это просто
Вопрос времени, вот-вот появятся.
Дом был громаден и стар. Днем он как-то держался, не скулил и не жаловался, а по ночам давал себе волю, охал, скрипел и хлопал дверцей монументального буфета. Когда исчез наш
Кот,
Бабушка сказала: он ушел умирать. Я боялась, что когда-нибудь мы проснемся в своих постелях под ясным небом - наш Дом уйдет, оставив нас сиротами.
Двор был обширен. В дальнем его конце сидела на цепи мрачная нелюдимая собака.
Она считала себя не сторожем, а пленным, ну и вела себя соответственно статусу. Я мечтала, что собаку отпустят на волю, и я, наконец, обыщу ее будку, ибо куда еще могли деться три цветных стеклышка - зеленое, синее и красное,
Ясно, что собака к лапам прибрала. Как трофеи.
Сад был необъятен. Сначала
Цветы - бабушка любила пионы, пионы были громадными, роскошными, быстро зацветали, быстро осыпались,
Земля под кустами становилась бело-розовой, вишневой, багровой. А
Мне нравились невзрачные звездочки турецкой гвоздики и мята. Гвоздику бабушка
Все грозилась повыдергивать, да
Руки не доходили. Мята, днем незаметная, к сумеркам просыпалась и наполняла Сад горьким тревожным запахом. За клумбами были непроходимые заросли сирени. Внизу просто скучные ветки, а
Там,
Наверху, в небе, облаками плыли тяжелые гроздья.
Место
Было низкое, и чтоб по весне и в дожди Сад не заливало водой, по периметру выкопали канавы, а под огромной, в полнеба, ивой - пруд. За канавами росла малина.
Года в четыре, обидевшись за что-то на бабушку, я решила уйти от всех. Бабушка не отговаривала, положила в корзинку яблоко и завернутый в белую салфетку бутерброд, и я гордо удалилась на
Край Мира, за канаву, в кусты малины. Яблоко и бутерброд съедены,
Запах малины и спокойное жужжанье пчел, на краю канавы застыла изумрудная лягушка. Дед сидел в дозоре в кустах смородины, следил, чтоб дите не свалилось в воду, дождался,
Пока усну, и вернул беглую внучку в Дом.
Брат сказал, что в пруду
Живет щука “во-от такой длины с вот такими зубами”,
Лучше не соваться, утащит под воду, и я часами таилась под ивой, обмирая от страха и любопытства, готовая вскочить и бежать,
Если щука высунет свою зубастую пасть из воды.
Я стала взрослой и снова приехала туда.
Маленький старый дом, крохотный двор, пруд - четыре шага в длину, два в ширину, и сирени - не
Лес, а несколько кустов, и в пяти яблонях нельзя заблудиться.
И только если сесть, стать на метр
Ближе к мягкой траве - все возвращается, приобретает истинные размеры.
Дом. Двор. Сад.
