В контору он вернулся около восьми.
Лондон в этот
час был особенно дорог его сердцу: рабочий
день окончен, окна пабов, как драгоценные камни, лучатся теплым светом, на улицах кипит
жизнь, а солидное
постоянство старых зданий, смягченное огнями фонарей, внушает поразительную
уверенность. Ковыляя по Оксфорд-стрит с упакованной раскладушкой, он так и слышал их мягкий
шепот: ты не
один такой. Семь с половиной миллионов сердец бились в этом старинном холмистом городе, и многим
было куда больней. Магазины закрывались,
небо окрашивалось цветом индиго, а Страйк утешался бескрайностью города и собственной обезличенностью.