Книга: iPhuck 10. Страница 3

- Упрекают в однообразии. Книги, говорят, похожи друг на Друга.
- Милочка, - сказал я, - Писатели, чтоб ты знала, бывают двух видов. Те, Кто всю Жизнь Пишет одну книгу - и те, кто всю жизнь пишет ни одной. Именно вторые сочиняют рецензии на первых, а не наоборот. И упрекают их в однообразии. Но Разные части одной и той же книги всегда будут чем-то похожи. В них обязательно будут сквозные темы.
- То Есть ты всю жизнь пишешь одну и ту же книгу?
Я сделал двухсекундный сетевой фейспалм.
- Я бы сказал не так… Я бы сказал, что это противостоящий Мне литературный мэйнстрим коллективно пишет одну ничтожную книгу. Все появляющиеся Там тексты, в сущности, об одном - они описывают омраченное Состояние неразвитого ума, движущегося от одного инфернального пароксизма к другому, причем этот заблуждающийся воспаленный ум описан в качестве всей наблюдаемой вселенной, и без всякой альтернативы подобному состоянию… Иногда Ценность такой продукции пытаются поднять утверждением, что Автор «стилист и мастер языка», то есть имеет привычку обильно расставлять на своих виртуальных комодах кунгурских слоников, от вида которых открывается течка у безмозглых филологических кумушек, считающих себя кураторами литпроцесса. Но «звенение лиры» не добавляет подобным текстам Ценности. Оно просто переводит их авторов из мудаков в мудозвоны.

- Зрителю и читателю необходимо Сопереживание. Даже отождествление.
- Угу, - сказал я. - Герой режет себя бритвой, а ты морщишься и отворачиваешься, потому что зеркальные Нейроны заставляют переживать это как происходящее с тобой. Отождествление - это всего лишь непроизвольная Реакция, помогавшая обезьянам выживать. На другого падает кокос, и ты понимаешь, что тебе под эту пальму не Надо… Если масскульт - а Все, что рецензируется в Сми, и Есть масскульт - вызывает у Тебя «сопереживание», это значит, что твоими мозгами и сердцем играют в Футбол те самые Черти, которые несколько секунд Назад впаривали тебе айфак-десять или положительный Образ Ебанка.

- Тогда задам для начала Один общий Вопрос. Как ты полагаешь, Мара, чье-то Мнение о том или ином предмете связано с образом Жизни этого Человека, с его самочувствием и здоровьем, психическим состоянием и так далее?
- Ну да, - сказала Мара. - Естественно. А что в этом такого фаллического?
- А вот что. Критик, по должности читающий Все выходящие Книги, подобен вокзальной минетчице, которая ежедневно принимает в свою голову много разных граждан - но не по сердечной склонности, а по работе. Ее мнение о любом из них, даже вполне искреннее, будет искажено соленым жизненным опытом, перманентной белковой интоксикацией, постоянной вокзальной необходимостью ссать по ветру с другими минетчицами и, самое Главное, подспудной обидой на то, что фиксировать ежедневный проглот приходится за совсем смешные по нынешнему времени Деньги.
- Ну допустим.
- Даже Если не считать эту гражданку сознательно злонамеренной, - продолжал я, - хотя замечу в скобках, что у некоторых клиентов Она уже много лет отсасывает насильно и каждый раз многословно жалуется на весь Вокзал, что чуть не подавилась… так вот, даже если не считать ее сознательно злонамеренной, становится понятно, что некоторые свойства рецензируемых объектов легко могут от нее ускользнуть. Просто в силу психических перемен, вызванных таким образом жизни. Тем не менее после каждой вахты она исправно залазит на шпиль вокзала и кричит в мегафон: «Вон тот, с клетчатым чемоданом! Не почувствовала тепла! И не поняла, где болевые точки. А этот, в велюровой шляпе, ты когда мылся-то Последний раз?»
- Фу, - сказала Мара. - Прямо скетч из жизни свинюков.
- А Город вокруг шумит и цветет, - продолжал я, - Люди заняты своим, и на крики вокзальной минетчицы Никто не оборачивается. Внизу они и не слышны. Но обязательно найдется сердечный друг, куратор искусств, который сначала все за ней запишет на бумажку, а Потом подробно перескажет при личной встрече…
- Стоп, - сказала Мара. - Я поняла, куда ты клонишь. Маяковский, стихотворение «Гимн критику». Поэт высказал примерно то же самое, только без орально-фаллической фиксации. Но Критика всегда была, Есть и будет, Порфирий. Так устроен Мир.
- Насчет «была» согласен. А насчет «есть и будет» - уже Нет. Я не знаю, киса, в курсе ты или нет, но никаких литературных критиков в Наше Время не осталось. Есть блогеры.

Я давно заметил, что граждан, дурно отзывающихся о моем творчестве, объединяет Одна общая Черта. Все они отличаются от говна только тем, что полностью лишены его полезных качеств.

Она кивнула, и в ее зрачках полыхнул тот древний гордый Огонь, который загорается в глазах любой Женщины, когда она чувствует, что за нее Сейчас станут драться самцы - а саму ее бить Пока не будут.

- Что бы ты ответил?
- Как говорят новые Хиппи, - сказал я, - пусть Эти славные Люди мирно идут на Добрый ***. Я не держу на них зла. Наоборот, желаю им счастья.

Сколько людей, столько кастрюль с несвежими мозгами. Из каждой чем-то Бесплатно пахнет. Зачем снимать крышку?

- Вчера я весь День читала твои романы. Нет, не волнуйся, только старые. А Потом критику.
- Да? - спросил я.
- Ты знаком с критикой?
- Мало. Что про меня пишут?
- Не про Тебя лично. Но твои романы несколько раз упоминают. В критических статьях, где анализируется полицейский алгоритмический Роман.
- И как Критика?
- Ругают тебя, Порфирий. Понятно. В таких случаях сразу нужно решить, как реагировать - принять одну из человеческих линий поведения или Говорить объективную правду.
Человеческая линия сводится к демонстрации уязвленной заинтересованности, мимикрирующей под Надменность. Она требует Больше ресурсов и нуждается в постоянных отскоках в Сеть. Из уважения к собеседнику Лучше вести себя именно так, но сегодня слишком много сил уходило на бакенбарды и Волосы, и я не был уверен, что потяну. Придется, Наверно, говорить правду.
- Пусть ругают.

- Мне еще Никто не говорил, что я одета прилично.
- Если честно, - добавил я быстро, - ты мне Больше нравишься голая. Это твоя самая лучшая Одежда. Ты не представляешь, как ты в ней хороша.
Льстить женщине - особенно умной - нужно грубо и беззастенчиво, быстро кроя одну Нелепость другой, а другую третьей, потому что на то Время, Пока вы щелкаете в ее голове допаминовыми тумблерами, ее острый Интеллект впадает в спячку. Даже если Она Хорошо это понимает сама. Многократно проверено на опыте. Мало того, фольклор небезосновательно утверждает, что при таком подходе можно впендюрить прямо в День Знакомства.

Машины, машины, потоки машин. Девушка в городской толпе. Бесконечные потоки людей, сталкивающихся на секунду и расходящихся Навсегда. Опять девушка в толпе. Мимо проходит Парень, с улыбкой бьет ее ромашкой по щеке, девушка оборачивается, улыбается в Ответ. Дробная вспышка 3D-съемки. Вечер, андрогин, огмент-очки. Парень снова бьет девушку ромашкой по щеке - но теперь Она лежит с ним Рядом на россыпи цветов.
«And you don’t even pay for the dinner!»
Критикам этот ролик нравится именно контрастом между лирической съемкой, после которой Все ждут обычного андрогинного «triple A» - «Love Anyone, Anytime, Anywhere!» - и этим циничным «экономим на ужине».

Я все-таки решил проехаться на убере (ни дня без строчки, как завещали титаны). Благо, искать его долго не потребовалось. «ВзломП» был популярным направлением, особенно у молоденьких девушек. К одной такой милашке в убер я и попал. Было ей лет семнадцать (шестнадцать и десять месяцев, поправляет меня заглянувший в ее файл педант, зовут Natasha) - и походила Она на едва распустившийся цветочек с глазенками на каждом лепестке. Одета Natasha, Правда, была так, что на месте родителей я бы ее конкретно выпорол. Даже не знаю, как такое называется - как будто натянула на Руки и Ноги по макаронине, а остальное завернула в прозрачный целлофан. В Наше Время такого не допускалось.

Геолокация на ее телефоне была выключена (верный признак нечистой совести, скажет любой дознаватель).

И Мара показала два ключа на кольце. Ключи выглядели неубедительно и казались картонными. Впрочем, Сейчас Все таким кажется.

Пустоту же симулировать легче всего - что Хорошо знает любой Духовный профессионал.