Автор цитат: Александр Грин. Страница 1

Бойся несчастий,  - внушительно сказал Галеран, беря мальчика за Плечо, -  ты очень страстен во всём, Сердце твоё слишком открыто, и Впечатления сильно поражают Тебя. Будь сдержаннее, Если не хочешь сгореть. Одиночество - вот проклятая вещь, Тиррей! Вот что может погубить Человека.

Случайностей очень много. Человек случайно знакомится, случайно принимает Решения, случайно находит или теряет. Каждый День полон случайностей. Они не изменяют основного направления нашей Жизни. Но стоит произойти такой случайности, которая трогает основное Человека - будь то Инстинкт или сознательное Начало,  - как начинают происходить важные Изменения жизни или остается глубокий След, который непременно даст о себе знать впоследствии.

Будильники - это Палачи счастья.

Я сидел неподвижно, пытаясь овладеть положением. «Я Никогда Больше не увижу её», - сказал я, проникаясь, под впечатлением тревоги и растерянности, особым вниманием к слову «никогда». Оно выражало Запрет, тайну, Насилие и тысячу причин своего появления. Весь «я» был собран в этом одном слове. Я сам, своей жизнью вызвал его, тщательно обеспечив ему живучесть, силу и неотразимость, а Визи оставалось только произнести его письменно, чтобы, вспыхнув чёрным огнём, стало оно моим законом, и законом неумолимым. Я представил себя прожившим миллионы столетий, механически обыскивающим земной шар в поисках Визи, уже Зная на нём каждый вершок воды и материка, - механически, как рука шарит в пустом кармане потерянную монету, вспоминая скорее её Прикосновение, чем надеясь произвести Чудо, и видел, что «никогда» смеётся даже над бесконечностью.

Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел её. Всё стронулось, всё усмехнулось в нём. Разумеется, он не знал ни её, ни её имени, ни, тем более, Почему Она уснула на берегу; он был этим очень доволен. Он любил Картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; её Содержание, связанное словами, становится безграничным, утверждая Все Догадки и Мысли.

Этих двух часов он не заметил, так как они прошли Всё в той же внутренней музыке, не оставлявшей его сознания, как Пульс не оставляет артерий. Он думал об одном, хотел одного, стремился к одному. Человек Действия, он мысленно опережал ход событий, жалея лишь о том, что ими нельзя двигать так же просто и скоро, как шашками. Ничто в спокойной наружности его не говорило о том напряжении Чувства, гул которого, подобно гулу огромного колокола, бьющего над головой, мчался во всём его существе оглушительным нервным стоном.

Одиночество вдвоём, случалось, безмерно тяготило её, но в ней образовалась уже та складка внутренней робости, та страдальческая морщинка, с которой не внести и не получить оживления. Над ней посмеивались, говоря: « Она - тронутая», «не в себе»; она привыкла и к этой боли; девушке случалось даже переносить Оскорбления, после чего её Грудь ныла, как от удара.

Он думал, но без участия воли; в этом состоянии Мысль, рассеянно удерживая окружающее, смутно видит его; Она мчится, подобно коню в тесной толпе, давя, расталкивая и останавливая; Пустота, Смятение и задержка попеременно сопутствуют ей. Она бродит в душе вещей; от яркого Волнения спешит к тайным намёкам; кружится по земле и небу, жизненно беседует с воображаемыми лицами, гасит и украшает Воспоминания. В облачном движении этом Всё живо и выпукло и всё бессвязно, как Бред. И часто улыбается отдыхающее Сознание, видя, например, как в размышление о судьбе вдруг жалует гостем Образ совершенно неподходящий: какой-нибудь прутик, сломленный два Года Назад. Так думал у костра Грэй, но был «где-то» - не здесь.

Мне, собственно, не Надо Было спрашивать твоё Имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или Шум морской раковины; что бы я стал Делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имён, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, Кто ты, кто твои Родители и как ты живёшь. К чему нарушать Очарование? Я занимался, сидя на этом камне, сравнительным изучением финских и японских сюжетов… как вдруг ручей выплеснул эту яхту, а затем появилась ты… Такая как Есть. Я, милая, Поэт в душе - хоть Никогда не сочинял сам.

В этом отношении Ассоль была Все еще той маленькой девочкой, которая молилась по-своему, дружелюбно лепеча утром: - « Здравствуй, Бог!», а вечером: - «Прощай, бог!».
По ее мнению, такого короткого Знакомства с богом Было совершенно достаточно для того, чтобы он отстранил Несчастье. Она входила и в его Положение: бог был вечно занят делами миллионов людей, поэтому к обыденным теням Жизни следовало, по ее мнению, относиться с деликатным терпением гостя, который, застав Дом полным народа, Ждет захлопотавшегося хозяина, ютясь и питаясь по обстоятельствам.

Две Любви, Одна зарождающая, Другая - давно разгоревшаяся страстным пожаром, слились Вместе, как маленькая лесная речка и большая Река.

Люди ненавидят Любовь.

Ну, а у меня жалкий Характер; как что-нибудь очень Хорошо, так немедленно начинаю бояться, что у меня отнимут, испортят; что Мне не будет уже хорошо...

Много на свете слов на разных языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они в День этот друг другу.