Книга: За рубежом

«Шкурный» Инстинкт грозит погубить, Если уже не погубил Все прочие Жизненные Инстинкты. <...> Невольно вырывается Крик: неужто все это Есть, неужто Ничего другого и не будет? Неужто все пропало, все? Ведь Было же когда-то Время, когда твердили, что без идеалов шагу ступить нельзя! Были Великие Поэты, великие мыслители, и ни Один из них не упоминал о «шкуре», ни один не указывал на принцип самосохранения, как на окончательную Цель человеческих стремлений. Да, все это несомненно было. Так неужто же и Эти поэты, и эти мыслители, Шекспиры, Байроны, Сервантесы, Данты, были Люди опасные, подлежащие упразднению?

И как-то невольно, само собою сказалось: ах, какая это ужасная вещь - Жизнь! <...> Боязнь за «шкуру», за завтрашний День - вот основной тезис, из которого отправляется современный русский Человек, и это смутное Ожидание вечно грозящей опасности уничтожает в нем не только позыв к деятельности, но и к самой Жизни. <...> Не Жажда жизни заставляет трепетать, а просто инстинктивная сердечная смута, которая, помимо сознания, каждоминутно сосет и терзает. Сама по себе жизнь и ненавистна, и постыла, но так как Она привязалась, то приходится ее выносить. Да об ней как-то и не думается, а думается только об этой несносной смуте, которая до такой степени всем завладела, Все заслонила, что уничтожила даже силу взглянуть смело в Глаза смерти. Не завтрашнего дня жаль, а жутко при Мысли, что, может быть, он будет, а может быть, и не будет.

Одиночество вынуждает нас Думать, а мы к думанью непривычны. Сообща мы еще можем как-нибудь проваландаться: в винт, что ли, засядем или в трактир закатимся, а как только останешься Один, так и обступит Тебя...
- Очень мы оробели, chere madame, - прибавил я. - Дома-то нас выворачивают-выворачивают - Всё стараются, как бы Лучше вышло. Выворотят наизнанку - нехорошо; налицо выворотят - еще хуже. Выворачивают да приговаривают: паче всего, вы не сомневайтесь! Ну, мы и не сомневаемся, а только всеминутно готовимся: вот Сейчас опять выворачивать начнут!

Так я и лег спать, вынеся из двухдневной тоски одну истину: что, при известных условиях Жизни, Запой должен быть рассматриваем не столько с точки зрения порочности воли, сколько в смысле неудержимой Потребности огорченной Души...

Главное, чего русский гулящий Человек должен всего Больше опасаться за границей, - это одиночества и в особенности продолжительного. Одиночество дает человеку поблажку мыслить - вот в чем Беда. Мыслить, то Есть припоминать, ставить Вопросы, а буде не пропала Совесть, то чувствовать и уколы стыда.

Современному французскому буржуа ни Героизм, ни Идеалы уже не под силу. Он слишком отяжелел, чтоб не пугаться при одной Мысли о личном самоотвержении, и слишком удовлетворен, чтоб нуждаться в расширении горизонтов. <...> Буржуа не может без злости вспомнить, что пруссаки выпили Все Вино, хранившееся в его погребах, выкурили все его сигары, выкрали из его шкапов Платье, посуду и серебро и даже Часы с каминов. Он может Забыть гибель сынов Франции, изменническую сдачу Метца, панику худо вооруженных и неодетых войск, но забыть пропажу часов, за которые он заплатил столько-то сотен франков, rubis sur ongle - Никогда!

Традиция, в силу которой главная Привлекательность Жизни по преимуществу сосредоточивается на борьбе и отыскивании новых горизонтов, с каждым днем Все Больше и больше теряет Кредит. Буржуа ищет не волнений, а спокойствия, легкого уразумения и во всем благого поспешения. В деле религии он заявляет претензию, чтоб Бог, без всяких с его стороны усилий, motu proprio посылал ангелов своих для охраны его. В Дело науки он ценит только прикладные Знания, нагло игнорируя всю подготовительную теоретическую работу и предоставляя исследователям истины отыскивать ее на собственный Риск. <...> В деле беллетристики он Противник всяких психологических усложнений и анализов и требует от автора, чтоб он, без отвлеченных околичностей, но с возможно большим разнообразием «особых примет», объяснил ему, каким телом обладает героиня романа, с кем и когда и при каких обстоятельствах Она совершила Первый, второй и последующие адюльтеры, в каком была каждый раз Платье, заставляла ли себя умолять или сдавалась без разговоров <...>. Даже в своих любовных предприятиях он не терпит запутанности и лишних одежд, а настаивает, чтоб все совершалось чередом, без промедления времени... Сейчас!

Тем не менее, как ни приятна Сытость, но и Она имеет свои существенные неудобства. Она отяжеляет Человека, сообщает его действиям сонливость, его мышлению - вялость. Чересчур сытый Человек требует от Жизни только одного: чтоб она как можно меньше затрудняла его, как можно меньше ставила на его пути преград и поводов для пытливости и борьбы. Самые наслаждения в глазах сытого человека приобретают Ценность лишь в том случае, когда они достигаются легко, приплывают к нему, так сказать, сами собой. Мы, Русские сытые Люди, круглый Год питающиеся блинами, пирогами и калачами, кое-что знаем о том духовном остолбенении, при котором единственную лучезарную точку в жизни человека представляет Сон, с целою свитой свистов, носовых заверток, утробных сновидений и кошмаров. Оттого-то, быть может, у нас и Нет тех форм обеспеченности, которые представляет общественно-политический строй на Западе. Но зато Есть блины.

Но этого мало: изумительные успехи врачебной науки вн Если существенные Изменения и в наш домашний обиход, в наши, так сказать, Основы. Ограничусь только одним примером: Прежде, бывало, вознамерится Человек адюльтер совершить, Сейчас становится перед дамой сердца на колени и в этом положении ожидает дальнейших инструкций. И никаких непроизвольных скандалов при этом не возникало, даже если муж Дамы сердца находился в соседней комнате. Нынче медицинская Наука открыла, что человек, становясь на колени, может сделать неловкое Движение и повредить себе седалищный нерв. Именно так на днях и случилось. Только что встал молодой человек на колени для ходатайства, как вдруг невзвидел света и заорал. Разумеется, сбежался весь Дом, и прежде всех прибежал муж. Оказалось, что молодой человек повредил себе седалищный нерв! И вот из-за подобного вздора возникает целый Процесс. Оскорбленный муж доказывает, что седалищный нерв был поврежден «по», невинная жена утверждает, - что «до».

И не Было тогда ни дифтеритов, ни тифов, ни болезней сердца, а был Один Враг телес человеческих: кондрашка. Поэтому говорили кратко: Вчера Сидор Кондратьич с вечера покушали, легли почивать, а сегодня утром смотрим, а они приказали долго Жить. Вообще я думаю, что и болезни, и самая Смертность получают Развитие по мере усовершенствования врачебной науки. Или, говоря другими словами, врачебная Наука популяризирует болезни, делает их общедоступными.

... известно, что Никто не выделяет такую массу естественных зловоний, как благополучный Человек. Что ему! щи ему дают такие, что не продуешь; каши горшок принесут - и Там в середке просверлена Дыра, налитая маслом; стало быть, и тут не продуешь. И так, до трех раз в День, не говоря об чаях и сбитнях, от которых сытости Нет, но пот все-таки прошибает. Брюхо у него как барабан, Глаза круглые, изумленные - Надо же лишнюю Тяжесть куда-нибудь сбыть. Вот он около лавки и исправляется. А в лавке и Товар подходящий: Мясо, живность, Рыба. Придет покупатель: что у вас в лавке словно экстренно пахнет? - а ему в Ответ: такой уж товар-с; без того нельзя-с. Я знаю Москву чуть не с пеленок; всегда там воняло.

... коли любишь - прикажи, а не любишь - откажи!

Но как ни мало привлекательна была Речь Клемансо и вообще вся обстановка палатского заседания, Всё-таки, выходя из палаты, я не мог воздержаться, чтоб не воскликнуть: вот кабы у нас так! Что Делать! Такие уж у нас, русских, Глаза завистливые, что не можем мы в чужом глазу сучка Видеть, чтоб себе того же не пожелать. <...> Оттого-то и весело в Париже, что всё Там Есть и всё можно видеть, обо всём Говорить и даже поврать. Даже у русских там Сердце играет. А у нас дома Ничего Нет, стало быть, и глядеть не на что, и Язык не из-за чего шевелить. Правда, Иногда и у нас случается слышать, будто в таком-то месте, еще с времен царя Гороха, заседает какая-то комиссия - ну, и пущай её заседает!

... вероятно, кто-нибудь из русских «весёлых людей» ради шутки уверил вас, что каторга Есть удел всех русских на земле. Но это неправильно. Каторгою по-русски называется такой Образ Жизни, который присвоивается исключительно людям, не выполняющим начальственных предписаний. Например, Если не приказано на улице курить, а я Курю - каторга! Если не приказано в пруде публичного сада рыбу ловить, а я ловлю - каторга! <...> Тяжеленько, но зато прочно. Всем же остальным русским обывателям, которые не фордыбачут, а неуклонно исполняют начальственные предписания, предоставлено - Жить припеваючи.