Книга: Изгнанница Ойкумены

- Мы останемся с тобой.
- Если Надо, я отправлю вас... силой.
- Не сумеешь.
- Не сумею. Ты сильнее меня. Но я встану перед тобой на колени - вот так. Возьму Тебя за руку - вот так. И попрошу: уходи. Спаси моего сына. Не ради нас; ради него. Видишь? - теперь я сильнее тебя.

Всех Никогда нельзя спасти. Значит, Надо спасать, кого можно.

Есть Служба, где Совесть - Солдат, исполняющий Приказ.

Если Надо составить чью-то биографию - возьми Окружение Человека. Не ошибешься. Человека брать не обязательно; пусть гуляет. Окружения хватит с избытком.

С годами Чувства притупляются. Тускнеет не яркость мира - короста, наросшая на человеке, не пропускает Свет в должной мере. Глохнут Звуки. Музыка превращается в невнятный Шум. Запахи утрачивают резкость. Ландыши не напоминают о весне. Любовь? - привычка. Ненависть? - брюзжание. Нас готовят к уходу - туда, где не Место страстям. Слава старикам и старухам, сохранившим свежесть восприятия! Слава седым непоседам и лысым завсегдатаям театров! Низкий поклон морщинистым ведьмам, чей глаз остер и Слух чуток! Иногда кажется, что им просто повезло. В другой раз думаешь: в чем их Секрет? А всего-то и Надо, что признать: не Мир, но я. Не любимый в юности Поэт утратил мощь таланта - я остыла к его строкам. Не Пейзаж лишился былого очарования - я смотрю на него, близоруко щурясь. Стоит только признать, признаться, взять вину на собственные плечи - и мир вновь засияет.
Великий Космос, как же это трудно!
Куда легче согласиться, что в Наше Время Деревья росли до небес…

- И всё-таки это ненормально. Почему бы тебе не выйти за него замуж? Вы встречаетесь уже два Года.
- Мы встречаемся всю Жизнь. С детского сада. Это не я у него - это он что-то сломал у меня в мозгах. Или в судьбе. Ни разойтись по-человечески не можем, ни сойтись.

Жест вышел патетичным, как у плохой актрисы. Искренность, помноженная на неумение выражать свои Чувства. Прибавьте давно разошедшиеся дороги матери и дочери - вот вам и мелодрама на пустом месте.

Так ли это Плохо? Мы, Дети цивилизации, разучились быть естественными. И скептически кривим Рот, когда при нас дают волю чувствам. Мужчины обнимаются - гомосексуалисты. Женщина плачет - Истеричка. Старик хохочет - Идиот. Малыша не придуши, дуреха - от большой-то Любви…

- Стих- Насилие над речью. Обычный Человек не ищет ритмов и созвучий. Хвала обычному человеку! Он просит Есть, или торгуется, или кричит от боли. Поэт же объезжает дикую Речь, как наездник укрощает жеребца. С этой минуты Конь бежит туда, куда Надо поэту. Стоит ли удивляться, что Женщины чувствительны к стиху?
- На что это вы намекаете...?
- Я? Ни на что. Я лишь хочу заметить, что в Любви - благослови ее Господь Миров! - тоже есть доля насилия. Начиная от потери девственности - и до потери части привычек, неугодных возлюбленному существу. Радостен тот, кому довелось испытать это насилие!

Это Дипломатия... Тут нельзя милосердствовать вслепую.

Между ними стояло тринадцать лет и одно Предательство.

"Дайте Мне Другие Обстоятельства! - молит неудачник. - Иной Мир, вторую Жизнь, изнаночную Реальность! Что угодно, но другое! Уж я-то развернусь, уж я-то найду себя: сделаю карьеру, надену корону, выпрямлю спину и стану бегать по утрам…" Нет, не дают. И не потому, что неудачник врет. Случается, трус, попав в Огонь, выпрямляет спину. Бывает, мерзавец, угодив в питательную среду, очень даже разворачивается. Толстяк, став добычей, начинает бегать от охотников бодрей бодрого - и по утрам, и круглосуточно. В мольбе - замените! Осчастливьте! - Есть здравое зерно.
И Все равно не дают.
У судьбы тонкий Слух. Вопль «дайте!» так громок, что оглушает ее.

Основательность - это Умение разделять, опираясь на Разум. Но Смелость - это Талант смешивать, опираясь на интуицию. Одно без другого ущербно.