концлагерь [Тема] Страница 1

- Соглашайтесь на любую работу.
- Зачем?
- Останетесь Жить.

Кто пробыл здесь Год и выжил - подобен человеку, наделенному даром бессмертия.

Воля - это некая удивительно прекрасная Страна или Планета, где каждый из заключённых жил когда-то. Они рассказывают друг другу про неё, вспоминают. Лёжа долгие Часы без сна, они вызывают Прошлое и, заново переживая его, ведут воображаемые Разговоры с людьми, которые остались Там; просят дождаться их возвращения. Каждый носит в своём Сердце эту утерянную страну. Каждый в своей светлой лаборатории Мысли перебирает некогда пережитые им События. И они, Эти события, овеянные сиянием, кажутся более прекрасными, чем были когда-то, и настолько непохожими на Всё окружающее, что при одной мысли о возвращении на волю замирает сердце. Нет, Трудно поверить, что сбудется когда-либо мечта-тоска по далёкой планете. Когда ночью над бараками склоняются Орион, Большая Медведица, Полярная Звезда и Другие Звёзды, когда тишину спящего лагеря прорезает Свисток паровоза - долгий, протяжный, убегающий вдаль, - Глаза ищут среди звезд ту, утерянную планету. И, пожалуй, можно бы поверить, что это всего лишь человеческая Фантазия создала сказку о том, что где-то цветут Деревья, звенят трамваи, смеются Дети и Люди плачут от боли.

Скелет под номером пятьсот девять медленно приподнял голову и открыл Глаза. Он не понимал, забытье это или просто Сон. Здесь между ними особой разницы не Было. И то и другое означало погружение в глубинные трясины, из которых, казалось, уже ни за что не выбраться наверх: Голод и изнеможение давно уже сделали свое Дело.

В частности, у Обамы были даже данные, что его дед освобождал «Освенцим», но, как известно, нога американского солдата в Годы Второй мировой войны не вступала на территорию Польши, а потому, чтобы участвовать в освобождении «Освенцима», дед Обамы должен был служить в Красной армии. Но таких данных, как я предполагаю, просто не существует.

Нас унижали, да, но мы не униженные. Униженные - Другие, те, Кто надругался над нами.

Страшно засыпать, когда неизвестно, проснешься ли снова.

Голод не только в желудке, а как бы в голове, в мозгу. Желудок-то давно к голодухе притерпелся и, похоже, ни на какие Другие Ощущения, кроме тупой и равномерной голодной боли, давно не способен. А вот голод в мозгу - он куда страшней. Он пробуждает Галлюцинации и вообще неутолим. Он прогрызается даже в сны.

То, что он сказал, означало примерно следующее: мы уже не просто приговоренные к смерти, у нас появился крохотный Шанс. Вот и Все - но сколь же огромна Разница между отчаянием и надеждой.

Когда дошло Дело до крематория, где людей превращали в Пепел и Дым, у Беннета в мозгу осталась только Одна Мысль: человеческий Разум не в состоянии найти Оправдание действиям нацистов.

Теперь мы знаем, что Человек может вечером читать Гёте и Рильке, Слушать Баха и Шуберта, а утром отправляться на работу в Аушвиц.

- Немецкий Концлагерь, это, знаете, изобретение особое, можно сказать - на научной основе. Если у Человека Есть Вера или, чего доброго, Убеждения - их можно вытравить, Надо только заставить его Жить инстинктами, довести до уровня животного, тогда... И доводили. Так что, остаться в лагере человеком, я вам скажу, Было непросто.
- Но можно. Вы ведь сами рассказывали?
- Можно, Конечно, можно. Но, знаете, на этот счёт у меня своё Мнение: просто кому-то дано выстоять, а кому-то - Нет. И Всё.

Ведь даже Там, у подножия труб крематориев, Было, в перерывах между муками, что-то похожее на Счастье. Все спрашивают меня о трудностях, об "ужасах"; а Мне Больше всего запомнятся именно Эти, счастливые Переживания. Да, об этом, о счастье концлагерей, Надо бы мне рассказать в следующий раз, когда меня спросят.
Если спросят. И если я сам не забуду.

С посветлевшим лицом показав на дома, между которыми мы как раз громыхали, он поинтересовался: что я чувствую Сейчас, вернувшись домой и увидев Город, из которого пришлось уехать? « Ненависть», - ответил я. Он умолк, но вскоре высказал замечание, что, к сожалению, может понять мои Чувства. Вообще-то, по его мнению, «в данной Ситуации» и у ненависти Есть своё Место, своя Роль, «даже своя Польза»; и добавил: он прекрасно знает, кого именно я ненавижу. «Всех», - сказал я.