Книга: New Духless 21 века. Селфи

Две Вещи способны убить меня с утра: Звонок соседей, сообщающих о том, что я их залил, и Песня « Мой друг Художник и Поэт».

Дни, наполненные вываливанием собственной пустоты в коллективное « Ничего», пролетали быстрее, чем обновлялась лента фейсбука.

Люди десятилетиями живут в состоянии «летом сваливаю», а Пока Лето не наступило, проводят по сто двадцать дней за границей или залегают на Дно внутренней эмиграции, открывая на этом дне «лавки фермерских продуктов», «митбольные», «институты градоустройства», «велодорожки» и прочие интеллигентские финтифлюшки, позволяющие поддерживать коллективную игру в Копенгаген в пределах Дна. То Есть, я хотел сказать, в пределах Садового кольца.
А вокруг всего этого огромная, архаичная Россия. Смотрит мутными, красными спросонья глазами на очередное Поколение «лучших людей», Потом встает, обувается-одевается и идет на Завод. Россия, которую сначала разорвали на куски несколько пьяных мужиков в Беловежской пуще, которой потом сказали, что Все ее беды оттого, что Она слишком «патерналистская» и «безынициативная», и она понесла скудные остатки своих сбережений для выгодного вложения в МММ. Россия, которой в очереди у храма, где Пояс Богородицы, между прочим сообщили, что она встала с колен.
И вот стоит она, вся такая невыспавшаяся, между храмом и станцией Метро и обсуждает Проблемы Жкх, а тут какие-то упыри над ухом надсадно ноют о том, что «дальше так Жить нельзя». И упыри Эти не просто не имеют проблем с ЖКХ, а даже не знают, как аббревиатура расшифровывается. И Россия, поняв это, отворачивается и Тихо, сквозь Зубы, цедит: «Вот же суки!».
Потому что она-то точно знает, что дальше так жить можно. Она-то Живет, Зная, что хуже может быть натурально послезавтра. И Если ей скажут, что для оттягивания того самого «послезавтра» следует немедленно разобраться с внутренними врагами, она так же сонно, не выходя из очереди, закатает «лучших людей» в велодорожки или порубает на митболы.
И так они и живут, эти две субстанции. Одни - в тревожном ожидании того самого «послезавтра», Другие - в трепетном предвкушении того самого лета. И эти События все не наступают и не наступают, а обсуждения продолжаются.

Они жили Рядом. Социология называла их «хипстерами», а я - «электрическими людьми».
Каждый День в районе часа дня они приходили в Бар к Максу, заказывали Кофе и доставали ноутбуки. Часов до двух, с напряженными лицами, они всматривались в мониторы и лихорадочно стучали по клавиатуре. Потом Ноутбук откладывался в сторону и с теми же лицами и той же избыточной энергетикой они принимались отбивать по экранам своих айфонов. Странно, но они по ним Никогда не говорили. Только переписывались.
После двух парковка перед баром заполнялась велосипедами и скутерами, владельцы которых подсаживались за столы к таким же, как они, «электрическим людям». Пришедшие с умным видом изучали меню, которое видели ежедневно, раздумывали минут десять, чтобы заказать всегда Один и тот же набор - органический бургер и клюквенный морс.
Перед тем как начать беседу «электрические» непременно фотографировали: еду, друг Друга или друг друга на фоне еды.
Подглядев в мониторы, я нашел пару-тройку блогов «электрических». В БИО Все они значились дизайнерами, фешионистами, урбанистами и даже арт-объектами. Фото, относящиеся к их профессиональной деятельности, найти Было сложно. В основном альбомы состояли из снимков друга друга вперемешку с едой, домашними животными и ногами, обутыми в вычурные кроссовки.

Ведение собственного блога начисто убивало Желание писать длинные тексты. Переживания, Чувства, Эмоции, на которые Прежде требовались главы и огромные временные затраты, теперь влегкую разменивались на пару абзацев, написанных за двадцать минут.

В одном вагоне московского Метро красивых девушек чуть меньше, чем в финале конкурса «Мисс Вселенная». А сумок Louis Vuitton чуть Больше.

Это были интересные Ощущения. Я оказался среди людей, с которыми Раньше Никогда не пересекался, не слышал их разговоров, не чувствовал их запахов, не бывал в местах их обитания. Это был Мир «домохозяек среднего возраста», которые, как я думал, живут только в рейтинге Гэллапа. Мир гастарбайтеров, кавказских водителей маршруток, помятых отцов семейств и прочих душных людей.
Еще в нем были студенты-недохипстеры с вечно красными веками, «красаучики», дагестанские стрижки под Мирей Матье (кстати, они называются «москвичка») и собственно «москвички» - вызывающе одетые провинциалки и хабалистые педовки.
Здесь на стенах вагонов рекламировали неизвестные Мне Бренды и магазины, читали Книги, названий и авторов которых я никогда не слышал (изредка на Глаза попадались мои, чего уж там).
Здесь листали журналы, которые, как я думал, закрылись еще в конце девяностых, обсуждали Детали вчерашнего «Пусть говорят», негодовали по поводу «обуревших, сука, америкосов» так, будто Эти америкосы «обурели» прямо у них в подъезде.
Здесь даже самые молодые Люди шутили шутками своих родителей. Но Никто никогда не улыбался в Ответ. Здесь вообще никто не улыбался.
Чужая Повседневность имела вечно озабоченное, недовольное Лицо. Кромешное РАО «Роспечаль», под стать моему состоянию.
В общем, эта Москва оказалась незнакомым мне городом. Я не знал ее правил, порядков и привычек. Я не был знаком с ее жителями. Я чувствовал лишь Запах. Столица пахла Потом, типографской краской газет, которые пачкают Руки, и одеколоном Paco Rabanne.

Я почти Ничего не ел. Моим топливом были Сигареты и Алкоголь. Отсутствие аппетита, свежего воздуха и дневного света сделали свое Дело: я стал похож на героинового торчка. Наконец-то я победил мем из социальных сетей «Ты не похудеешь к лету». Правда, до лета оставалось дожить.

- Почему у вас Нет Собаки? Не хотите какую-нибудь болонку завести? Это Сейчас так Модно!
- Мне не везёт с суками, - цежу сквозь Зубы.

В голове каскадом Воспоминания всех моментов дешевой бравады. От сказанной лет в семнадцать Фразы: «Я готов обменять Все отпущенное Мне Время на двадцать четыре Года Кобейна», - до высокопарной ереси в Интервью вроде: «Все мои Герои мертвы - о чем-то это да говорит». Или недавнее: «Все бездарности отчаянно хотят Жить долго и счастливо, а у гениев на Мысли о смерти просто Нет времени». Кажется, будто с каждым таким пассажем Судьба сначала ухмылялась, списывая все на юношеский Максимализм, Потом прищуривалась, читая Эти интервью или следя за ночными загулами, алкоголем, наркотой и прочим дерьмом, а Однажды просто махнула рукой.

А Вопрос, возможна ли творческая Отдача «криков израненной Души» в промежутках между получением бытовых мещанских радостей, из области безответных. Вроде того, играл бы Виктор Цой корпоративы, останься он в живых. Или вопроса «Чего ты хочешь?».

Вообще Мужчины, на разных этапах своей Жизни, движимы мелкими желаниями. Чтобы стоял хотя бы до пятидесяти, чтобы Ничего не Делать, а бабки были. Чтобы вымутить что-то нужное, а заплатить меньше других или вообще ничего не платить. Чтобы любили, чтобы жрать, а живот не рос, чтобы были Друзья, с которыми потрещать. Чтобы смотреться в Зеркало и Говорить: «А я еще ничего». Чтобы выигрывать в мелких интригах, чтобы получать от жизни значительные дисконты, когда приносят счет на оплату выкраденных у нее часов наркотического, алкогольного или сексуального кайфа. Чтобы Карьера какая-то, машину Там поменять или квартиру.
При этом каждый из нас на Вопрос: «Хотите ли вы остаться в Истории?» - улыбнется, потому что твердо знает, что на самом деле хочет на майские свалить на море.
Но каким-то удивительным образом Бесконечность этой мышиной возни одних оставляет в истории, а других повергает на Дно постыдного мещанского болота.
Одни получаются героями нашего времени, а другим ипотеку под хороший процент дают. И совмещать это Никогда не получается. При этом первые известны, а вторые счастливы.

« Курение - Причина импотенции» - бросается в Глаза надпись на пачке. Действенней Было бы написать, что Импотенция - причина курения. Ни Один из нас в таком случае Никогда бы не закурил на людях.

Как же так вышло, зайки мои, что кто-то ловко перевел рельсы и отправил наши Поезда по разным путям? Как раз лет двадцать Назад. Одинаковые советские Дети, которые одинаково не любили совок, слушали одно и то же « Кино», ходили в Один и тот же Первый «Макдоналдс», Потом радостно приветствовали 1991-й, потому что к тому моменту нам всем это уже одинаково осточертело. И Все мы одинаково мечтали о том, что то, куда мы все Сейчас идем, будет совершенно другим. Но оказалось, что как раз это «одинаковое другое» мы представляли слишком по-разному.
И вроде бы тот отъезжающий в новый Мир состав целиком состоял из нас, таких обалденных и целеустремленных, а сегодня мы случайно встретились на полустанке, и в моем вагоне редкие запоздалые Пассажиры, а вас Там битком, целый состав. Идет мимо, монотонно грохочет, и в нем опять поет Алла Пугачева, там опять жрут пельмени «крестьянские», пахнет елочкой и играет блатнячок…