Автор цитат: Иван Лукьянович Солоневич. Страница 2

Политического механизма («политической машины») САСШ мы - для нас - не можем допустить, не идя на совершенно гарантированное национальное Самоубийство. Вне всякой Зависимости от того, хороша или плоха эта машина сама по себе, мы не можем допустить такой неповоротливости, такой медлительности, таких чудовищных политических ошибок и такого времени для споров, размышлений, решений и оттяжек этих решений. Все одиннадцать веков нашей Истории мы находились или в состоянии войны или у преддверия состояния войны. Нет никаких оснований Думать, что в будущем это будет иначе. И что в будущем мы сможем положить головы свои на стенографические отчеты будущей Лиги Наций - и заснуть, - тогда уже последним сном. Нам необходима сильная и твердая Власть. Она может быть монархией или диктатурой. Властью милостью Божией или властью Божиим попущением.

Для мирного развития страны Демократия Керенского была бы неизмеримо Лучше диктатуры Сталина. Но войну 1941-45 Керенский так же проиграл бы, как проиграл он кампанию 1917 Года. В Момент «мобилизации» американского хозяйства для нужд будущей войны губернатор штата Нью-Йорк м-р Дьюи требовал назначения в САСШ «хозяйственного царя» (так и Было сказано: The czar оf economics). В тот же момент м-р Труман заявил сенату и конгрессу, что в случае надобности и дальнейших ассигнованиях он может обойтись и без сената и без конгресса - и обратиться к американской нации. Из чего можно заключить, что ни сенат, ни конгресс в представлении президента Соединенных Штатов не являются выразителями воли нации.

В Первой мировой войне две единоличные формы правления - германская и русская монархии - в разных условиях и с разными предпосылками обескровили друг Друга, и демократиям оставалось только одно: добить уже побежденного. Во Вторую мировую войну два иной формы, но тоже единоличные правления - Диктатура Гитлера и диктатура Сталина - решили исход войны. «Второй фронт» был искусственно оттянут до того момента, когда у германской армии уже не хватало даже и ружейных патронов. Обе войны были выиграны двумя разными, но все-таки авторитарными режимами. Демократия Чехии сдалась без единого выстрела. Демократия Франции бежала после нескольких выстрелов, более мелкие демократии не воевали почти вообще. Единственным боеспособным исключением оказалось Великое Княжество Финляндское - под командованием русского генерала К. Маннергейма.

Нам нужна какая-то Страховка и от нашествий и от революций. Или, иначе: от вооруженных и невооруженных интервенций извне. Причём нам необходимо констатировать тот факт, что невооруженная интервенция западно-европейской философии нам обошлась дороже, чем вооружённые нашествия западно-европейских орд. С Наполеоном мы справились в пол Года, с Гитлером - в четыре года, с Карлом Марксом мы не можем справиться уже сколько десятилетий. Шляхетская вооруженная интервенция Смутного времени была ликвидирована лет в десять, со шляхетским крепостным правом Россия боролась полтораста лет. Мы должны после всех опытов нашего прошлого твердо установить тот факт, что внутренний Враг для нас гораздо опаснее внешнего. Внешний понятен и открыт. Внутренний - неясен и скрыт. Внешний спаивает Все национальные Силы, внутренний раскалывает их всех. Внешний враг родит героев, внутренний родит палачей. Нам нужен государственный строй, который мог бы дать максимальные Гарантии и от внешних и от внутренних завоеваний.

Оба крыла нашего правящего слоя: и правое и левое, искали идейных опорных точек где угодно, но только не у себя дома. Правое крыло базировалось на немцах министрах и на немцах управляющих: оно нуждалось в дисциплине, которая держала бы Массы в беспрекословном повиновении. Левое крыло обращало свои взоры к французской революции и черпало оттуда свое Вдохновение для революции и ГПУ. Центр пытался копировать Англию, забывая о том, что для английского государственного строя нужно и английское островное Положение. Так шла История - «русская общественная Мысль», русская история, но без России.

Хорошая Стратегия - это только Экономия народных сил. Если этих сил мало - не поможет никакая стратегия. Если этих сил много - то, в Крайности, можно обойтись и вовсе без стратегии, - как обошелся Сталин во Вторую мировую войну или Кутузов - в Первую Отечественную. Германский генеральный штаб и германская Армия обеих мировых войн были, по-видимому, квалифицированнее всех остальных в мире, - что не помешало Германии проиграть обе мировых войны.

Оторванными от народа - или, Если хотите, - от его элементарнейших интересов, в его, этого народа, понимании этих интересов, - оказались и красная и белая сторона нашей гражданской войны. <...> И никому не пришла в голову самая простая Мысль: опереться на семейные, хозяйственные и национальные Инстинкты этого народа, и в их политической проекции - на Царя-Батюшку, на Державного Хозяина Земли Русской, на незыблемость русской национальной Традиции и не оставить от большевиков ни пуха, ни пера. Меня, монархиста, можно бы попрекнуть голой выдумкой. Однако, Выдумка эта принадлежит Льву Троцкому: «Если бы белогвардейцы догадались выбросить Лозунг "Кулацкого Царя", - мы не удержались бы и двух недель». «Белогвардейцы», то Есть, в данном случае, правившие слои всех Белых армий, этого лозунга выбросить действительно не догадались. И по той простой причине, что если февральский дворцовый Переворот, как и цареубийство 11-го марта 1801 Года, был устроен именно для того, чтобы устранить Опасность «крестьянского царя»...

Русская Литература не отражает ни русской почвы, ни русской Жизни. Платонов Каратаевых, как исторического явления, в России не существовало: Было бы нелепостью Утверждение, что на базе непротивления злу можно создать Империю на территории двадцати двух миллионов квадратных верст. Или вести гражданскую войну такого упорства и ожесточения, какие едва ли имеют примеры в мировой Истории. Очень принято Говорить о врожденном миролюбии русского народа, - однако, таких явлений, как «бои стенкой», не знают никакие иные народы, по крайней мере, иные народы Европы. Очень принято говорить о русской лени, - однако, русский Народ преодолел такие климатические, географические и политические Препятствия, каких не знает ни Один иной народ в истории человечества.

«Оторванность от народа», « Пропасть между народом и интеллигенцией», « Потеря русского гражданства» и прочее заключается вот в чем: Интересы русского народа - такие, какими он сам их понимает, заменены: с одной стороны, интересами народа - такими, какими их понимают творцы и последователи утопических учений, и, с другой стороны, интересами «России», понимаемыми, преимущественно, как интересы правившего сословия.

Всякая Литература Живет противоречиями Жизни, - а не ее нормальными явлениями. Всякая настоящая литература Есть литература критическая. В тоталитарных режимах Нет критики, но нет и литературы. Литература всегда является кривым зеркалом народной Души.

Психология народа не может быть понята по его литературе. Литература отражает только отдельные клочки национального быта - и, кроме того, клочки, резко окрашенные в Цвет лорнета наблюдателя. Так, Лев Толстой, разочарованный крепостник, с одной стороны, рисовал Быт русской знати, окрашенный в Цвета розовой идеализации этого быта, и, с другой, отражал Чувство обреченности родного писателю слоя. Ф. Достоевский - быт деклассированного и озлобленного разночинца, окрашенный в тона писательской эпилепсии. А. Чехов - быт мелкой интеллигенции, туберкулезного происхождения. М. Горький - социал-демократического босяка.

Русскую психологию характеризуют не художественные вымыслы писателей, а реальные Факты исторической Жизни. Не Обломовы, а Дежневы, не Плюшкины, а Минины, не Колупаевы, а Строгановы, не «непротивление злу», а Суворовы, не «анархические наклонности русского народа», а его глубочайший и широчайший во всей Истории человечества государственный Инстинкт.

Мы Сейчас присутствуем при конце мировой Великобританской Империи, но мы также присутствуем при конце Европы, как культурного и политического гегемона мира. А наши «идеологи» Все еще пытаются заимствовать из Европы все те Идеи, которые Европу уже привели к концу.

Византийская Империя была Империей без нации. Русская Империя со времен «начальной летописи» строилась по национальному признаку. Однако, в Отличие от национальных государств остального мира, русская национальная идея всегда перерастала племенные Рамки и становилась сверхнациональной идеей.