Книга: Вся королевская рать

Вещь хороша сама по себе - Если Она хороша. Человек втрескался и написал сонет. Станет ли хуже сонет - если он хороший, в чем я сомневаюсь, - от того, что дама, в которую он втрескался, замужем и Страсть его, как говорится, незаконна?

Теория моральной нейтральности Истории - можете назвать ее и так. Процесс как таковой не бывает ни нравственным, ни безнравственным. Мы можем оценивать результаты, но не процесс. Безнравственный фактор может привести к нравственному результату. Нравственный фактор может привести к безнравственному результату. Может быть, только в Обмен на душу Человек получает Власть творить Добро.

Если бы Род людской Ничего не помнил, он был бы совершенно счастлив. Когда-то я учился Истории в университете, и это, пожалуй, единственное, что я оттуда вынес.

Наверно, Вещи, которые вам нужны, похожи на Карты. Они вам нужны не сами по себе, хотя вы этого не понимаете. Карта нужна вам не потому, что вам нужна карта, а потому, что в совершенно условной системе правил и ценностей и в особой комбинации, Часть которой уже у вас на руках, эта карта приобретает Значение. Но скажем, вы не участвуете в игре. Тогда, даже Если вы знаете Правила, карта Ничего не означает. Все они одинаковы.

Сначала вам могло показаться, что это самый обычный Взгляд, каким награждают мужа, когда, отвалившись от ужина, он объявляет о своем намерении сбегать в Город прогуляться. Но Потом вы понимали, что это не так. В нем не Было ни вопроса, ни протеста, ни укора, ни приказа, ни обиды, ни слез - никаких этих «значит-ты-меня-больше-не-любишь». В нем Ничего не было, и именно это было в нем самое замечательное. Это был Подвиг. Всякий акт чистого восприятия подвиг, и, Если вы не верите Мне, проверьте сами.

В то Лето мы были совсем одни, даже среди людей, - единственные обитатели летучего острова или ковра-самолета, который представляет собой Любовь.

Так уж принято, что после сильного потрясения Мужчина идет в Бар, ставит ногу на перекладину, заказывает пять Виски чистых, опрокидывает их одно за одним, устремив бессмысленный взор на белое искаженное Лицо в зеркале напротив, после чего заводит с барменом сардоническую беседу о Жизни.

... Жизнь - это огромный снежный ком, который катится с Горы и Никогда не катится в гору, чтобы вернуться в исходное Состояние, будто Ничего не происходило.

Тот, Кто Тебя любит, отбирает тебя из огромных залежей первозданной глины - человечества, чтобы сотворить из нее нечто, и ты, бесформенный комок этой глины, маешься, хочешь узнать, во что же тебя превратили. Но в то же Время ты, любя кого-то, становишься одушевленным, перестаешь быть частью однородного первовещества, в тебя вселяется Жизнь, и ты начинаешься. Ты создаешь себя, творя другого, кто в свою Очередь, сотворил тебя, выбрал тебя, комок глины, из общей Массы. Получаются два тебя: Один, которого ты сам создаешь, влюбившись, и второй, которого создает твой любимый, полюбив тебя. И чем дальше отстоят друг от Друга Эти два твоих Существа, тем натужнее скрипит Мир на своей оси. Но Если твоя Любовь и любовь к тебе совершенны, Разрыв между обоими твоими «я» исчезает и они сливаются. Они совпадают полностью, они неразличимы, как два изображения в стереоскопе.

... я Впервые в Жизни не почувствовал в его улыбке робкого тепла, как в зимнем Солнце, - то, что я почувствовал, Было Больше похоже на саму зиму, на сосульку, воткнувшуюся в Сердце.

Друг Детства Навсегда становится единственным вашим другом, ибо ему Нет Дела ни до своей выгоды, ни до ваших достоинств. Ему плевать на Преуспеяние и на Преклонение перед Более Достойным - два стандартных критерия дружбы взрослых...

Я знал, что Она не обернётся и не посмотрит Мне вслед, но, шагая по комнате, чувствовал себя так, словно за мной забыли опустить занавес и тысячи глаз смотрят мне в спину, а аплодисментов Нет.

Девушка была хорошенькая, темноволосая, со вкусом одетая, но чего-то ей не хватало; слишком хрупкая и оживлённая, Она Всё Время старалась заарканить вас своими жадными карими глазами, а затягивая петлю, хлопала ресницами и говорила то, чему её научила мама десять лет Назад. <...> Однако ей Было уже под тридцать, а Наука до сих пор не помогла. Но ресницы всё ещё не знали покоя.

Он кое-как оделся, сел на Край кровати, и на груди его появилась надпись: "Не кантовать! - Стекло - Верх".