Автор цитат: Томас Манн. Страница 2

В произведении искусства много иллюзорного; можно даже пойти еще дальше и сказать, что оно само по себе как " Произведение" иллюзорно. Оно из честолюбия претворяется, что его не сделали, что оно возникло и выскочило как Афина Паллада, во всеоружии своего блестящего убранства, из головы Юпитера. Но это Обман. Никакие произведения так не появлялись. Нужна Работа, искусная работа во Имя Иллюзии.

На свете Есть, в сущности, только Одна Проблема... Как прорваться? Как выйти на волю? Как разорвать куколку и стать бабочкой?

Нашему времени стоит только услышать: "Я-де обладаю специфическим жизнеощущением", - и оно перед вами расшаркается.

Время - самое Лучшее и Настоящее из того, что мы даем, и Дар наш - песочные Часы, - ведь горлышко, в которое сыплется красный Песок, такое узенькое, струйка песка такая тоненькая, глазу не видно, чтобы он убывал в верхнем сосуде, только уже под самый Конец кажется, что Все проистекает быстро и проистекало быстро...

В культурном отношении однополая Любовь явно так же нейтральна, как и Другая; в обеих Всё решает индивидуальный Случай, обе родят Низость и Пошлость, и обе способны на нечто высокое.

Не столько в веру я верю, сколько в доброту, которая и без веры легко обходится.

Есть Люди, с которыми нелегко Жить, но которых невозможно покинуть.

Прошлое - это колодец глубины несказанной. Не вернее ли будет назвать его просто бездонным?
Так будет вернее даже в том случае и, может быть, как раз в том случае, Если Речь идет о прошлом всего только Человека, о том загадочном бытии, в которое входит и наша собственная, полная естественных радостей и сверхъестественных горестей Жизнь, о бытии, Тайна которого, являясь, что вполне понятно, альфой и омегой всех наших речей и вопросов, делает нашу речь такой пылкой и сбивчивой, а наши Вопросы такими настойчивыми. Ведь чем глубже тут копнешь, чем дальше проберешься, чем ниже спустишься в преисподнюю прошлого, тем Больше убеждаешься, что первоосновы рода человеческого, его Истории, его цивилизации совершенно недостижимы, что они снова и снова уходят от нашего лота в бездонную даль, в какие бы головокружительные глубины времени мы ни погружали его. Да, именно «снова и снова»; ибо то, что не поддается исследованию, словно бы подтрунивает над нашей исследовательской неуемностью, приманивая нас к мнимым рубежам и вехам, за которыми, как только до них доберешься, сразу же открываются новые дали прошлого. Вот так же порой не можешь остановиться, шагая по берегу моря, потому что за каждой песчаной косой, к которой ты держал Путь, Тебя влекут к себе новые далекие мысы.
Поэтому практически Начало истории той или иной людской совокупности, народности или семьи единоверов определяется условной отправной точкой, и хотя нам отлично известно, что глубины колодца так не измерить, наши Воспоминания останавливаются на подобном первоистоке, довольствуясь, какими-то определенными, национальными и личными, историческими пределами.

Театр превращает толпу в Народ...

Больно почувствовать, как бродят в тебе чудодейственные Силы задора и печали, и при этом знать, что те, к кому ты стремишься всей душой, замкнулись от Тебя в весёлой неприступности.

Я стою между двух миров, ни в одном не чувствуя себя дома, и потому Мне приходится круто.

Начать сначала. Но стоит ли? Это ни к чему не приведет. Всё будет, как Было. Ведь иные сбиваются с пути только потому, что для них верного пути не существует.

Если ты одержим какой-то мыслью, то Она подстерегает Тебя на каждом шагу, даже в воздухе ты чуешь её Запах.

Страсть подавляет Чувства изящного и всерьез воспринимает те дразнящие, возбуждающие впечетления, к которым в трезвом Состояние мы отнеслись бы юморестически или попросту брезгливо их отвергли.