осень [Тема] Страница 53

Who can tell when summer turns to autumn
And who can point the moment love grows cold
Кто может сказать, когда Лето превращается в осень,
И кто может заметить Момент, когда Любовь охладевает.

Счастливым можно быть в любое Время Года. Счастье - это вообще такой особый пятый сезон, который наступает, не обращая внимания на даты, календари и Всё такое прочее. Оно как вечная Весна, которая всегда с тобой, за тонкой стеклянной стенкой оранжереи. Только стенка эта так странно устроена, что Иногда её непрошибить и из пулемёта, а иногда Она исчезает - и ты проваливаешься в эту оранжерею, в это счастье, в эту вечную весну. Но стоит тебе забыться, как приходит сторож - и выдворяет Тебя на улицу. А на улице Все строго по календарю. Зима - так зима. Осень - так осень. Обычная весна с авитаминозом и заморозками - так обычная весна. Но оранжерея-то никуда не исчезла, в неё можно вернуться в любой Момент, Главное - поверить в то, что стеклянная стенка исчезла, без притворства, без показной бодрости и долгой подготовки, непроизвольно, чтобы она и в самом деле исчезла.

Неужели Сентябрь? Неужели начнется опять
Эта острая Грусть, и дожди, и на улице слякоть…
Вечера без огня... Ведь нельзя постоянно читать.
Неужели опять, чуть стемнело,
Ничком на Кровать -
Чтобы Больше не Думать, не слышать
И вдруг не заплакать.

Может быть, не заметишь
Рыжую Грусть листвы,
Может быть, не ответишь,
Что вспоминаешь ты,
Или вот это Небо -
Синее как вода,
Где ты ни разу не был,
Не приходил сюда.

- Любите вы уличное Пение? - обратился вдруг Раскольников к одному, уже немолодому, прохожему, ставшему Рядом с ним у шарманки и имевшему Вид фланера. Тот дико посмотрел и удивился. - Я люблю, - продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто вовсе и не об уличном пении говорил, - я люблю, как поют под шарманку в холодный, темный и сырой осенний Вечер, непременно в сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые и больные Лица; или, еще Лучше, когда Снег мокрый падает, совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него Фонари с газом блистают...
- Не знаю-с... Извините... - пробормотал господин, испуганный и вопросом, и странным видом Раскольникова, и перешел на другую сторону улицы.

Вокруг сыро и прохладно, словно сегодня лету пришёл Конец. Уже запахло Плохо освещёнными тротуарами, зябко вздёрнутыми плечами и мокрым капюшоном на голове.

Осенью как-то особенно Хочется Жить, и дрожащие от тумана улицы кажутся растворенными во времени...

Осень остается на весь Октябрь, а в редкие Годы - до ноября. Над головой изо дня в День видна ясная, строгая синева небес, по которой (всегда с запада на Восток) плывут спокойные белые Корабли облаков с серыми килями. Днем поднимается неуемный Ветер, он подгоняет вас, когда вы шагаете по дороге и под ногами хрустят невообразимо пестрые холмики опавших листьев. От этого ветра возникает ноющая Боль, но не в костях, а где-то гораздо глубже. Возможно, он затрагивает в человеческой душе что-то древнее, некую струнку памяти о кочевьях и переселениях, и та твердит: в Путь - или погибнешь… в путь - или погибнешь… Ветер бьется в Дерево и стекло непроницаемых стен вашего дома, передавая по стрехам свое бесплотное Волнение, так что рано или Поздно приходится оставить Дела и выйти по Смотреть. А после обеда, Ближе к вечеру, можно выйти на крыльцо или спуститься во двор и смотреть, как через пастбище Гриффена вверх на Школьный холм мчатся тени от облаков - Свет, Тьма, свет, тьма, словно боги открывают и закрывают ставни. Можно Увидеть, как золотарник, самое живучее, вредное и Прекрасное растение новоанглийской флоры, клонится под ветром подобно большому, погруженному в Молчание, молитвенному собранию. И, Если Нет ни машин, ни самолетов, если по лесам к западу от города не бродит какой-нибудь дядюшка Джо, который бабахает из ружья, стоит завопить фазану, если тишину нарушает лишь медленное биение вашего собственного сердца, вы можете услышать и другой Звук - Голос Жизни, движущейся к финалу очередного витка и ожидающей первого снега, чтобы завершить Ритуал.

Но вот приходит Осень, выкинув пинком под зад коварное Лето (что случается всякий раз, как Сентябрь перевалит за середину) и поначалу гостит, как хороший приятель, без которого ты скучал. Устраивается Она надолго - так старинный друг, примостившись в твоем любимом кресле, достал бы трубку, раскурил ее и заполнил послеобеденный Час рассказами, где побывал и что делал со времени вашей последней Встречи.

... палая листва плыла по канаве, как порванное в клочки Письмо, в котором Лето объясняло, Почему оно убежало к другому полушарию.

А Осень я не люблю, когда нахожусь в ожидании. В ожидании Человека, без которого моя осень блекнет.

Октябрь - единственный приятный и тревожный месяц, Единственная Пора по-настоящему пустых парков и старых призрачных деревьев, когда Все вокруг пустынно, покинуто и жутковато. Единственное Время в году, когда от затянутого тучами неба захватывает Дух и появляется Чувство, будто за мной охотиться серийный убийца в маске. Понимаю, мало кому это покажется приятным, а вот Мне - кажется, потому, может, что у меня с головой не все в порядке и потому, что я помешан на ужастиках восьмидесятых годов.

Пробита Грудь, как сталью, сентябрём,
Кровь превратилась в Листья под ногами.
И я твержу себе: мы не умрём,
Пока хоть кем-то наконец не станем.

Если в осеннем парке закопать в листву несколько капканов, за День можно наловить много хороших, жирных романтиков.