тревога [Тема] Страница 5

- Тебе тревожнее когда ты с другими или когда ты Один?
- Одинаково.

Самая лучшая терапия при сильной обеспокоенности - Работа, требующая концентрации. Нелегкое, но исполнимое Дело - это Лучше, чем Медитация. Работа увлекает и отвлекает, как Ничто иное.

Внутреннее Беспокойство - совершенно нормальный компонент программного обеспечения нашего мозга. Биологически оно очень крепко в нас внедрено, и поэтому отключить его слишком Трудно.

Я кое-что видела в мире и могу сказать точно: молодыми умом остаются лишь те, Кто перестал глядеть в проклятый ящик.
Телевизор не только крадет драгоценное Время нашей одной единственной Жизни, но и создаёт Ощущение, что ты знаешь Мир - Ничего более далёкого от правды. Как сказал Хемингуэй, ты ничего не знаешь наверняка, Пока не увидел этого своими глазами.
Если Смотреть не в экран, а вокруг, не будет надуманных стран-врагов, нагнетенной тревожности, мнимого Чувства опасности.
Правда - в ногах, книгах, живых разговорах. В одиночестве и тишине, которых мы Все так боимся.

- У Человека много тревог.
- И Лучше, чтобы он был не Один.
( - Вечно мы горюем и суетимся.
- Вдвоем Все легче.)

Глубинные Мотивы, о существовании которых мы Иногда даже не подозреваем, - Сложное Наследие прошлого. Так забытое Прошлое врывается в наш сегодняшний День. Наши тревоги и совершенно необъяснимые антипатии порой имеют весьма глубокие Корни: это - некие "наросты", "бородавки" на нашей психике, которые слишком страшны, чтобы мы могли их "пропустить" в Сознание.

Нельзя просто так взять и уснуть, не боясь наступления следующего дня.

Живы еще Все покудова? Домочадцы и все православные христиане? Источники водные еще не иссяклись?

Не к добру Грудь моя тяжко воздыхает,
Не к добру Сердце Мне что-то предвещает.

Чувство отчуждённости порождает тревогу. Оно и является источником всех тревог. Быть отчуждённым - значит не иметь никакой Возможности использовать свои человеческие Силы. Быть отдельным от всех означает быть беспомощным, неспособным контактировать с миром - предметами и людьми... Кроме того Она [отчуждённость] вызывает Стыд и чувство вины.

Если чересчур переживать о том, как у вас получается, вы хуже справитесь с заданием, потому что кратковременная Память будет перегружена бесполезными тревожными мыслями. Вывод отсюда простой: для самоконтроля требуются и Внимание, и Усилия.

Люди часто лукавят, когда говорят: «Не Было у меня времени об этом подумать». На самом деле, Если вас что-то тревожит или беспокоит, Тревога и Беспокойство Все равно будут пробиваться сквозь все остальные ваши Дела - соответственно, ощущать их вы будете даже тогда, когда по уши погружены во что-то другое.

Он проводил в эвакуацию жену с младшим сыном в самом начале войны, вернулся в Москву и работал День и Ночь. Сто пятьдесят «Окон ТАСС» написаны им, и « Правда» редкий день выходила в тот Первый Год без сатирических стихов Маршака. Он остался в своей квартире, на улице Чкалова, у Курского вокзала, со своей старой многолетней секретаршей, Розалией Ивановной. Она беззаветно помогала ему в работе и в Отсутствие семьи обихаживала его. Розалия Ивановна - Мир праху её! - она ненадолго пережила Самуила Яковлевича, - всегда подобранная, аккуратная, деловитая и ворчливая старушка, была рижской немкой. Поначалу она пришла в семью как воспитательница младшего сына, но, когда мальчик вырос и пошел в школу, осталась помогать по хозяйству. Выполняла она и некоторые секретарские поручения. Будучи совершенно одинокой, она переехала вслед за Маршаками из Ленинграда в Москву. В начале войны, когда из Москвы были выселены Все граждане немецкого происхождения, та же Участь ожидала и Розалию Ивановну, но Самуил Яковлевич этого не допустил, хотя добиться такого Исключения, добиться того, чтобы Закон военного времени не коснулся одного Человека, Было, по существу, невозможно. Однако Маршак потратил массу сил и времени, перевернул Горы и добился невозможного. Розалия Ивановна осталась в Москве, в его квартире у Курского вокзала. Но Маршак оставался Маршаком, а не просто добреньким дяденькой, и, когда почти ежевечерне по Радио объявлялась воздушная Тревога, он стучался к ней в комнату с неизменным текстом: «Розалия Ивановна! Ваши прилетели!» Розалия Ивановна обижалась, надувалась, покрывалась красными пятнами и начинала что-то неразборчиво ворчать себе под Нос, но Ничего ей не помогало - ежевечерне мизансцена неукоснительно повторялась. Они много и очень забавно ссорились, Эти Двое.