Автор цитат: Владимир Набоков. Страница 20

Любовные Письма нужно жечь всенепременно. Из прошлого получается благородное топливо.

Самое звучание Слова « Секс», с его по-змеиному пришипившейся пошлостью и с кошачьим «кс-кс» на конце, представляется Мне до того бессмысленным, что я поневоле сомневаюсь, что за этим словом стоит какое-нибудь Настоящее Значение.

Себастьяну Было в высшей степени несвойственно модное наплевательство на Предрассудки и прочие передовые Взгляды. Он отлично знал, что щеголять презрением к нравственным устоям - значит провозить свое двоедушие в чемодане с двойным дном и выворачивать предрассудки наизнанку. Он обыкновенно выбирал самую простую этическую дорогу (зато и самую тернистую эстетическую) оттого лишь, что это был кротчайший Путь к желаемой Цели; в повседневной Жизни он был слишком ленив (зато усерден сверх меры в жизни художественной), чтобы ломать голову над задачами, не им заданными и не им разрешенными.

У большинства человеческих мозгов бывают воскресные дни, а моему Было отказано даже в коротеньком отдыхе.

Его Молодость не могла получить естественного развития в мире, где катафалки и фейерверки сменяют друг Друга слишком часто.

Газетные заголовки, политические теории, модные Идеи значили для него ровно столько же, сколько словоизлияния инструкций, напечатанных на обертке мыла или зубной пасты.

Помни, что добытое тобою Знание - с тройным дном: повествователем сшито, слушателем перекроено и от обоих скрыто покойным героем повести.

Он принадлежал к тому редко встречающемуся разряду писателей, которые знают, что Ничего, кроме окончательного произведения, т. е. напечатанной Книги, не должно оставаться.

Все сверхновое обладает удивительным свойством устаревать быстрее всего.

Что Мне сказать вам, господа, о моем прошлом; я родился в краю, где идея свободы, Понятие Права, привычка доброго Отношения к человеку подвергались холодному презрению и жестоко преследовались. По ходу Истории те или Другие правители Иногда лицемерно выкрашивали Стены общегосударственной тюрьмы в более благопристойный охряной оттенок и Громко провозглашали дарование прав, которые в более счастливых странах разумеются сами собой; но то ли правами этими могли пользоваться одни тюремщики, то ли в них заключался какой-то скрытый Порок, делавший их горше декретов самой неприкрытой деспотии. В том краю всякий, Кто не был тираном, был рабом; а так как Душа и Все, что к ней относится, за человеком отрицалось, то применение физической боли считалось достаточным для управления и руководства человеческой природой… Время от времени происходили События, именуемые революцией, которые превращали рабов в тиранов, а тех - в рабов… мрачная Страна, господа, страшная, и Если я в чем в сей Жизни убежден, так это в том, что Никогда не променяю свободу своего изгнания на злую пародию родины…

Такая Она была добренькая, эта Рита, такая компанейская, что из чистого сострадания могла бы отдаться любому патетическому олицетворению природы - старому сломанному дереву или овдовевшему дикобразу.

Перемена обстановки - традиционное Заблуждение, на которое возлагают Надежды обречённая Любовь и неизлечимая чахотка.

Он разбил моё Сердце, ты всего лишь разбил мою Жизнь.

Я глядел, и не мог наглядеться, и знал - столь твердо, как то, что умру - что люблю её Больше всего, что когда-либо видел или мог вообразить на этом свете, или мечтал Увидеть на том.