Что-то, кто-то, какой-то
Дух преследовал всех нас по пустыне
Жизни и неизбежно перехватит, не успеем мы достичь небес. Естественно, теперь, оглядываясь, могу сказать лишь одно: то была
Смерть; смерть настигнет нас перед самыми небесами. Единственного жаждем мы,
Пока живём, что заставляет нас вздыхать, стенать и сладостно всевозможно тошнить, - воспоминанья о некоем утраченном блаженстве, какое, вероятно, пережили мы ещё во чреве матери, а воспроизвести его можно лишь (хотя мы никак не желаем допустить этого) в смерти. Но кому же
Охота умирать? В суматохе событий я продолжал
Думать об этом где-то в самой глубине разума. Сказал об этом Дину, и тот немедленно опознал здесь обычное
Стремление к чистой смерти; и поскольку ни
Один из нас в жизни не будет
Жить заново, он вполне справедливо не желал иметь с этим
Ничего общего, и я с ним в тот раз согласился.
