Автор цитат: Джек Керуак

Как-то ночью, во Время медитации, Авалокитешвара, Тот, Кто слышит молитвы и отвечает на них, сказал Мне: «Ты уполномочен напоминать людям, что они совершенно свободны», - и тогда я вначале дотронулся до себя, чтобы напомнить это самому себе, затем же возрадовался, воскликнул: «Та!», открыл Глаза - и увидел падающую звезду.

Мелкие цветочки росли повсюду среди камней, Никто их об этом не просил, так же как и меня.

То был древнекитайский комикс, изображавший сначала маленького мальчика, уходящего в пустыню с посошком и узелком, совсем как американский бродяжка Нэта Уиллза в 1905 году, а на следующих рисунках он встречает быка, пытается приручить его, пытается оседлать его, в конце концов приручает и катается на нем, но Потом бросает быка и сидит под луной и медитирует, и наконец видно, как он спускается с Горы просветления, и вдруг на следующем рисунке вообще Ничего Нет, а на следующем - Цветы на дереве, и на последней картинке маленький мальчик стал толстым, старым, смеющимся волшебником с огромным мешком за спиной - он входит в Город, чтобы напиться с мясниками, просветленный, а новый маленький мальчик уходит в горы с узелком и посохом.
- Это Все длится и длится, ученики и Учителя проходят через одно и то же: сначала Надо отыскать и приручить быка сущности своего разума, потом бросить его, затем они наконец достигают Ничто, как вот на этой пустой картинке, потом, достигнув ничто, они приобретают все - весенние цветы на деревьях, поэтому в конце они спускаются в города, чтобы напиться с мясниками, как Ли Бо.

- Эй! - крикнул он, кинув Мне в голову цветком. - Знаешь, как Касьяпа стал первым патриархом? Будда собрался излагать сутру, тысяча двести пятьдесят бхикку ждали, скрестив Ноги и расправив свои одеяния, а Будда просто-напросто поднял цветок. Все были смущены. Будда не произнес ни Слова. Один лишь Касьяпа улыбнулся. Так Будда избрал Касьяпу. Это известно как «цветочная церемония».
Я сходил на кухню за бананом и, вернувшись, спросил: «Знаешь, что такое нирвана?»
- Что?
Я съел банан и выкинул кожуру. «Это банановая церемония».

Заведи себе домик за городом, живи дешево, Иногда наезжай погулять по барам, пиши, броди по холмам, научись, дурила, доски стругать, с бабками разговаривать, таскать им дрова, хлопать в ладоши в храмах, пользоваться милостью свыше, брать Уроки цветоводства, выращивать у дверей хризантемы, и, ради Бога, женись, заведи себе умную, добрую, человеческую подругу, которой нафиг не нужно ежевечерних Мартини и всей этой тупой сверкающей кухонной машинерии.

Дин остановился как громом поражённый при виде неё. Великий Нож вонзился в него из ночной тьмы.
- Дядя, я люблю её, о, я люблю её…

Земля в лунном свете была сплошь мескит и пустоши. Набухала, становилась огромной и ржавой, Она таяла и катилась, Пока не вмешалась утренняя Звезда и роса не начала залетать нам в окна, а мы Всё мчались.

То была рукопись ночи, какую мы не могли прочесть.

Он был очень одинок, ему хотелось вернуться в Нью-Йорк. Грустно Было Видеть его высокую фигуру, отступавшую в темноту, Пока мы отъезжали - совсем как те Другие силуэты в Нью-Йорке и Новом Орлеане: стоят неуверенно под неохватными небесами, и Всё в них - притопшее. Куда ехать? что Делать? Зачем? - спать. Но эта глупая шайка гнала Вперёд.

Что Есть Река Миссисипи? - глыба, омываемая дождливой ночью, Лёгкие шлепки со снулых берегов Миссури, Растворение, Бег прилива по вечному руслу, дань бурым пенам, странствование вдоль бесконечных дол, дерев и дамб, дальше вниз, дальше, мимо Мемфиса, Гринвилля, Евдоры, Виксбурга, Натчеса, Порта-Аллена и мимо Порта-Орлеана, и мимо Порта Дельт, мимо Поташа, Венеции и Великого Залива Ночи, и прочь.

…вся Страна - устрица, которую можно вскрыть; а внутри жемчужина, внутри жемчужина.

Возбуждение вылетало у него из глаз клинками дьявольского света. Он выгибал шею в спазмах экстаза. Он едва мог выдавить из себя хоть Слово, так будоражила его Жизнь.

Но к чему об этом Думать, когда впереди вся золотая Земля, и всяческие непредвиденные События таятся, только чтоб удивить Тебя и обрадовать, что ты вообще жив и видишь их.

Не истинно ли, что начинаешь Жизнь славным ребёночком, верящим во Всё, что Есть под крышей отчего дома? А Потом наступает День лаодикийский, когда узнаёшь, что ты сир, убог, нищ, слеп и наг, и с харей отвратного огорчённого призрака, содрогаясь, отправляешься по кошмару Жизни.