Тебе, Все тебе, ты услышишь, я знаю, и вдруг обернешься, надавишь на тормоз. Я слеп, я пою, я кричу, я скучаю, Мой ангел бессменный, иди на мой Голос. Иди… На мой голос.
Я чувствую Взгляд на заштопанном Сердце, но так не люблю уходить в многоточье, пишу тебе снова, пишу в ритме скерцо, вбивая молитву «услышь» в междустрочье.
Дыши, дыши, страдай и властвуй, живи, как сам я Жить не смог. Гуляй босой душой по насту, жалей, жалей всех дураков. Храни свой бесприют ребячий, сгорай и празднуй недосуг. А я уже почти прозрачный, ты видишь сквозь меня весну.
Уйдешь. А что оставишь нам? Ты говоришь, что Снег нетронутый. И клавиши рояля. И ковчег. Оставишь неизбывную бессильную тоску. Любовь альтернативную, любовь в одну строку. Наследство бесполезное, огрызки, хлам, тряпье. Оставишь лишь поэзию. Бессмертие свое…
Я хотел бы стать чистым холстом до начала творенья, где ни Бога, ни Черта, где Нет ни Тебя, ни меня. Но во Мне слишком много осталось от ночи, от тени, из меня уже вырвался Мир на нетвердых костях.
И пусть не Юность, пусть давно не Детство, в тебе ЕстьСцена, а на сцене Действо: весь Мир стоит, и он угрюм, как Гамлет, весь мир молчит в груди твоей крахмальной.
Пиши про вещь. Любая из вещей хранит в себе прообраз Человека: УпрямствоМысли или дряблость шей, другой ли признак, или призрак некий. Все стоит слов, все свой имеет Вид и глубину, и Молодость, и Старость.
И Церковь из окна еще видна, вон Там стоит, вздымается над крышей. Стоит давно, а кажется - летит. Летит над строем стираных рубашек, летит над жизнью, купленной в Кредит, летит, летит и белым небом машет.