Книга: По ту сторону рассвета. Страница 15

Когда баба разбивает горшок об Пол и говорит, что это к ссоре, а никакой ссоры не случается - Она об этом забывает. А Если Ссора случается, она говорит - "к ссоре горшок разбился". Но любая баба ссорится с мужем по три раза на дню, безо всяких горшков. Не нужно придавать таким вещам значения.

- С чего ты взял, будто я сомневаюсь?
- А чего стоит Вера, не знающая сомнений? Вряд ли Единому угодна такая - ведь только сомневающийся способен чем-то веру обогатить.

Наша братия с пеленок усваивает: нельзя показывать, что тебе больно или страшно; это самая большая Тайна воинов, Руско: что мы, как и Все Люди, способны испытывать Страх и Боль, Сомнения и Слабость. Не ведающие страха витязи - вранье песенников, да и Цена таким витязям - ломаный медяник. Порой у витязей и коленки дрожат, и живот сводит - но это нас не останавливает. На то мы и воины.

До сих пор Жизнь несла его как сухую щепку в половодье: вымело из деревни, протащило Андрамским трактом, прибило к Берену... Все шло Больше-меньше само собой, он не выбирал своей судьбы, а вот Сейчас Впервые в Жизни настало Время это Делать. Или он раз и Навсегда скажет себе и миру - я маленький Человек, и не хочу спрашивать с себя много. Или он решится стать больше, чем он был - но тогда не откусит ли он кусок, который не сможет проглотить?

Дело ведь не в том, сколько воинов ты сможешь набрать - а в том, сколько сможешь прокормить. Есть Воин - Нет пахаря.

Нет, Барахир был не глуп, он был даже очень умен, но это был ум Человека, который быстро отыскивает верный Путь в лабиринте; а Хурин как будто был способен приподняться над лабиринтом и Увидеть Все сразу.

Многие не выдержали. Предпочли - выжить. Предателями, рабами, но - выжить. Можно ли осуждать? Кого Время оправдает - тех, Кто бился до последнего и Вместе с кем погиб Дом Беора? Или тех, кто сумеет, пригнувшись, припав к земле, сохранить свой Род - чтобы, возможно, через века, снова воспрянули беоринги?

Хурин, кроме этого, был еще и тверд как кремень. Берен и про себя знал, что сделан не из жести - но он знал и то, что Хурин сильнее. Их обоих довольно Трудно Было бы сломать, но по разным причинам: Берен, чтобы не сломаться, готов был прогнуться достаточно низко - и, стряхивая Груз, выпрямиться, подобно стальному пруту двойной закалки. Хурин же Больше напоминал Стержень медленной долгой закалки, который невозможно ни согнуть, ни изменить его форму ковкой: в каком виде он вышел из горна, в таком и пребудет до конца. И Если сломается - то невосстановимо, Навсегда.

Ты говоришь, что боишься заглядывать к себе в Сердце, ибо Там водятся Оборотни? Я тоже боюсь. Но Все же заглядываю в самые потайные уголки, нахожу своих оборотней и уничтожаю их. Ибо Никто за меня этого не сделает, как и за Тебя.

Гили внезапно овладело пронзительное Чувство: словно с крутого берега он заглянул в воду озера, а Она - прозрачная-прозрачная, виден каждый камешек на дне; и Все же Дно так недостижимо Далеко, хотя те же солнечные лучи, что согревают Тебя, пронзают и холодный хрусталь воды, приближая галечную мозаику к тебе, позволяя разглядеть ее ясно-ясно... И сама Вода, она разделяет тебя и дно - и соединяет одновременно... Странным, странным и непонятным Было чувство, родившееся у Гили в груди, краткое, но сильное, и одним словом его не передать, но словно весь Мир он услышал и постиг разом - и был един с миром.

Если вы считаете, что Слово - это что-то вроде дорожного плаща, который выбрасывают, когда он становится слишком грязен и изорван, значит, и ваши клятвы верности Ничего не стоят.

- Мелькора можно Любить, - сказал король. - Но сам он любит только себя, и других любит лишь как Часть себя.

- Тогда я еще не был Номом, "Мудрым", Берен. Я был просто Артафинде, которого Все любят, но Ни Кто не уважает. Кроме Друга Мелькора, Конечно. А друг Мелькор не упускал случая напеть Мне, как я умен и талантлив, и как все Другие слепы, Если не замечают этого.
- И ты верил?
- Кто Пил бы яд, если бы он не был сладким? Конечно, я верил, тем более что большая Часть этого была правдой. Самая опасная Ложь - это Правда, Берен.
- Я думал, ложь и правда - это Разные вещи.
Лицо Финрода внезапно стало жестким, опираясь на стол, он подался Вперед:
- Берен, если я скажу, что ты - головорез, нищий, невежественный дикарь, дни которого - Пепел, это будет правда или ложь?

Все айнур старались выглядеть как мы, чтобы не смущать нас и не Пугать, но Мелькор и в этом превзошел их всех: он действительно выглядел как нолдо, не отличить. Правда, Волосы его были снежно-белыми: очень редкий Цвет среди нас. Одновременно и походить на всех - и отличаться; это он умел...