Книга: По ту сторону рассвета

Он готовился Увидеть Берена мертвым, пытался заранее представить себе его безжизненное Лицо - и не мог. Чье Воображение способно представить застывшее Пламя? Сколько он помнил лицо сына Барахира - оно всегда Было живым и страстным, как Огонь.

Король Элу плакал. Все плакали, с отстраненным удивлением умирающего заметил горец. Странное Дело: ему одному совсем не хотелось плакать над своей потерянной жизнью. Она была не очень длинной - но славной. " Хорошо, да мало!" - сказал бы старый Мар-Реган, обтирая Усы и бухая чашкой о стол.

Каждая Минута счастья в наши Времена - это серебряная крупинка в золе.

- Каким предательством ты купил Камень?
- Если бы оно Было так, Сын Феанаро, я бы взял с собой пять сотен стрелков и велел вас перебить, едва увидев - хотя бы ради собственного спокойствия и спокойствия моих детей. Не Там ты ищешь Предательство, Куруфинвэ. Если уж тебе так Охота поглядеть на того, Кто для предательства как следует созрел, разверни щит и посмотрись в него.

Я тоже долго не мог понять, чего желает от меня государь Финрод. Почему он возится со мной. Порой я чувствовал себя как железо между молотом и наковальней - из меня делали то, чего я не понимал и чем не желал быть... Но проходило Время - и я догадывался, что он просто выколачивал из меня всякое Дерьмо, как сталь выколачивают из крицы - и остается только чистое железо. Но Прежде крица должна пройти сквозь Огонь и вынести не Один Удар.

Я боюсь только одного: умереть таким, чтобы и в вечности страдать в неволе. А Больше Ничего бояться не Надо. То Есть, ты, Конечно, не запретишь своему сердцу биться чаще, а мышцам - дрожать перед лицом опасности, но это ведь Никогда не заставляло Тебя бежать от опасности, верно? Ты принимаешь ее - и это делает тебя свободным.

Брегор боится, что меня убьют - а я боюсь, что приду к людям, с которым рос, сражался, радовался и скорбел... Приду, а на меня их глазами глянет Моргот.

- Если даже Хардинг думает отдать Тебя феанорингам, то, глядючи Мне в Глаза, может и постыдиться.
- Если Хардинг уже переступил через Совесть, то переступит и через Стыд, - неожиданно мудро сказала Даэйрет.

Он в испуге отбросил Сильмарилл - и Камень до середины увяз в грязном песке. Берен тут же ощутил Стыд.
- Боги, боги, какой же я Дурак. Камень обличает мое Сердце - а я отбрасываю Камень вместо того, чтобы вырвать и отбросить сердце...

- Я прав, - еле ворочая языком, проговорил Человек.
- Ты прав, - мертвым голосом сказал Моргот, швыряя его об Пол, вышибая Дыхание. - Только знаешь, это Тебя не спасет. Это еще Никогда Никого не спасало.

- Не Предки делают Человека доблестным.
- Верно, - согласился Берен. - Но Память о доблестных предках не позволяет быть трусом.

Не бойся волчьей шкуры, бойся волчьей сути.

Лютиэн улыбнулась и свободной рукой вынула из своей вышивки иглу.
- Посмотри, Сестра, - нитка тянется за ней. Сама по себе Она не может создать узора на основе, не может соединить Плечо и рукав - ибо неспособна проколоть ткань; но и игла без нее Ничего не вышьет и не сошьет.
- Ты знаешь, куда он пойдет, - проговорил Келеборн. - Ты знаешь, что оттуда Нет возврата.
- Куда игла, туда и нить, лорд Келеборн.

Есть пути, по которым не пройти в одиночку или армией - только вдвоем.