Автор цитат: Януш Пшимановский

У нас в Грузии говорят: палец покалечишь - вся рука болит.

- Минуточку. - Видя недоумевающий Взгляд офицера, добавил: - Айн Момент, как ответила гадалка Гитлеру на Вопрос, сколько ему осталось Жить.

Альпинист, бегун-спринтер или пловец знают, что последние метры до вершины, финишной ленточки или до берега самые трудные. То же самое и на войне.

- А сабля не мешала танцевать?
- Оружие, извините, пани, оставляли в гардеробе, перед тем как войти в зал, как женщин оставляют дома, когда отправляются на войну.
- Значит, вы нас не признаете за женщин? - бросилась в атаку кокетливая радистка.
- Война - Дело грязное, кровавое. Снаряды танковых орудий, гусеницы, давящие людей… - Руки офицера, до этого спокойно лежавшие на столе, снова задрожали. Он заметил это и спрятал их от девушек. - Женщины должны сохранить нежные сердца и ласковые Глаза, чтобы встречать возвращающихся под родную крышу…

- Война не окончена. А солдатский День бывает подчас как целый Год мирной Жизни: Грусть и Радость, Встреча и Расставание, Жизнь и…
Он прижал свой палец к ее вишневым теплым губам, чтобы удержать Слово, которое Солдаты на фронте стараются не произносить вслух. О смерти говорилось - « Она». Так Раньше, в очень давние Времена, Люди избегали произносить Имена грозных богов, боясь их рассердить.

Овчарка, в Жизни которой Все Было Ясно - Голод или Сытость, Ненависть или Любовь, - удивлялась и не понимала сложных людских дел. Откуда ей было знать, что о простых и очевидных для каждого, хотя бы раз увидевшего издалека эту пару, вещах труднее всего Говорить именно им двоим. Труднее всего, потому что не знают они, как в несколько маленьких слов вместить большое Чувство. А говорить долго и красиво они не умеют - Война этому не учит.

- Ты можешь спать здесь. Я лягу у двери и Никого не пущу. - Он опустился на колени у ее ног и говорил, поднимая к ней свое Лицо.
- И сам не войдешь? - спросила Она с иронией.
- Нет. Даю Слово. Я ведь говорил тебе, что полюбил Ханю, только ее одну. А как теперь узнать…
Лидкино лицо изменилось, застыло в злобной усмешке.
- А ты напиши. Почтальон разберется. Но, чтобы ты Потом не ошибался, пусть она покрасит левое ухо зеленой краской…

Саакашвили схватился за голову и быстро заговорил:
- По-грузински читаю, по-русски читаю, по-польски почти Все читаю. На глазах Девушки Ничего не могу прочитать!

- Наши, говорят, уже в Грохуве. Завтра с утра пойдете в наступление Вместе с пехотой. Поосторожнее…
- Обязательно будем осторожно… - засмеялся Григорий. - Одна мама говорила летчику: «Летай, сынок, низко и не быстро».

Когда косари убирают урожай и под звон кос Шаг за шагом продвигаются Вперед, устилая свой Путь колосьями, Есть в этом что-то напоминающее наступающий фронт. Когда же уставшие косари останавливаются перевести Дух, смахнуть с Лица пот, наточить косы, это тоже похоже на фронт, готовящийся к новому наступлению.

Лидка тоже пришла поздравить. На ней Было чистое, выглаженное обмундирование, Волосы - пушистые, недавно вымытые. Она по очереди пожала Руки членам экипажа, а Янека поздравила последним.
-  Не знала… Очень беспокоилась за Тебя, - начала она. - Все рассказывают, даже Трудно поверить, что ты и твой экипаж…
Янек слушал молча, глядя ей в глаза.
<...>
Криво усмехнувшись, Лидка резко повернулась и ушла.
Шарик ел спокойно, с достоинством. Янек уселся возле него на траве. Он услышал, как Григорий вполголоса сказал Еленю:
-  Хорошая девушка верит в джигита, и тогда джигит богатырские Дела вершит. Плохая девушка не верит в джигита. Если он совершает геройский Поступок, который все видят, она говорит: «Трудно поверить». Скажи сам, разве это хорошая девушка?
- Хочет вечером с ним показаться, ведь теперь у него Крест Храбрых, - добавил Густлик.
Кос отвернулся, сделав Вид, что не слышит. Слова Друзей его огорчили. Досадно, что они судачат об этом…

-  Теперь понимаешь, Янек? - спросил Семенов. - Если бы ударили Вчера, или сегодня, или даже за несколько минут, гитлеровцы могли бы подтянуть резервы или отступить.
-  Я ему рассказывал, - вставил довольный Григорий, - если в шишку ударишь обухом топора, то только ветка закачается. Хочешь орех разбить, бей его на чем-нибудь твердом. Вот и Сейчас, когда они окружены…

Солдат на фронте, у которого Нет дома и который не получает писем, беднее других. В каждом солдате Живет потребность в теплом слове, Тоска по человеку, о котором можно Было бы Думать в трудные минуты.

Слушая проводника, Янек вспомнил Слова командира бригады: «Где мы - Там граница родины». Только Сейчас он понял Смысл этих слов: свободная Польша простирается до того пня на просеке, где стоит советское орудие, до окопа их танка. Впереди - узкая полоска ничейной земли, а дальше на Запад - гитлеровцы. Если фашистов отбросят хотя бы на сто метров - освобожденная территория родины увеличится; если же отступят - Она станет меньше.