Книга: Народная монархия. Страница 2

В Первой мировой войне две единоличные формы правления - германская и русская монархии - в разных условиях и с разными предпосылками обескровили друг Друга, и демократиям оставалось только одно: добить уже побежденного. Во Вторую мировую войну два иной формы, но тоже единоличные правления - Диктатура Гитлера и диктатура Сталина - решили исход войны. «Второй фронт» был искусственно оттянут до того момента, когда у германской армии уже не хватало даже и ружейных патронов. Обе войны были выиграны двумя разными, но все-таки авторитарными режимами. Демократия Чехии сдалась без единого выстрела. Демократия Франции бежала после нескольких выстрелов, более мелкие демократии не воевали почти вообще. Единственным боеспособным исключением оказалось Великое Княжество Финляндское - под командованием русского генерала К. Маннергейма.

Нам нужна какая-то Страховка и от нашествий и от революций. Или, иначе: от вооруженных и невооруженных интервенций извне. Причём нам необходимо констатировать тот факт, что невооруженная интервенция западно-европейской философии нам обошлась дороже, чем вооружённые нашествия западно-европейских орд. С Наполеоном мы справились в пол Года, с Гитлером - в четыре года, с Карлом Марксом мы не можем справиться уже сколько десятилетий. Шляхетская вооруженная интервенция Смутного времени была ликвидирована лет в десять, со шляхетским крепостным правом Россия боролась полтораста лет. Мы должны после всех опытов нашего прошлого твердо установить тот факт, что внутренний Враг для нас гораздо опаснее внешнего. Внешний понятен и открыт. Внутренний - неясен и скрыт. Внешний спаивает Все национальные Силы, внутренний раскалывает их всех. Внешний враг родит героев, внутренний родит палачей. Нам нужен государственный строй, который мог бы дать максимальные Гарантии и от внешних и от внутренних завоеваний.

Оба крыла нашего правящего слоя: и правое и левое, искали идейных опорных точек где угодно, но только не у себя дома. Правое крыло базировалось на немцах министрах и на немцах управляющих: оно нуждалось в дисциплине, которая держала бы Массы в беспрекословном повиновении. Левое крыло обращало свои взоры к французской революции и черпало оттуда свое Вдохновение для революции и ГПУ. Центр пытался копировать Англию, забывая о том, что для английского государственного строя нужно и английское островное Положение. Так шла История - «русская общественная Мысль», русская история, но без России.

Хорошая Стратегия - это только Экономия народных сил. Если этих сил мало - не поможет никакая стратегия. Если этих сил много - то, в Крайности, можно обойтись и вовсе без стратегии, - как обошелся Сталин во Вторую мировую войну или Кутузов - в Первую Отечественную. Германский генеральный штаб и германская Армия обеих мировых войн были, по-видимому, квалифицированнее всех остальных в мире, - что не помешало Германии проиграть обе мировых войны.

Оторванными от народа - или, Если хотите, - от его элементарнейших интересов, в его, этого народа, понимании этих интересов, - оказались и красная и белая сторона нашей гражданской войны. <...> И никому не пришла в голову самая простая Мысль: опереться на семейные, хозяйственные и национальные Инстинкты этого народа, и в их политической проекции - на Царя-Батюшку, на Державного Хозяина Земли Русской, на незыблемость русской национальной Традиции и не оставить от большевиков ни пуха, ни пера. Меня, монархиста, можно бы попрекнуть голой выдумкой. Однако, Выдумка эта принадлежит Льву Троцкому: «Если бы белогвардейцы догадались выбросить Лозунг "Кулацкого Царя", - мы не удержались бы и двух недель». «Белогвардейцы», то Есть, в данном случае, правившие слои всех Белых армий, этого лозунга выбросить действительно не догадались. И по той простой причине, что если февральский дворцовый Переворот, как и цареубийство 11-го марта 1801 Года, был устроен именно для того, чтобы устранить Опасность «крестьянского царя»...

Русская Литература не отражает ни русской почвы, ни русской Жизни. Платонов Каратаевых, как исторического явления, в России не существовало: Было бы нелепостью Утверждение, что на базе непротивления злу можно создать Империю на территории двадцати двух миллионов квадратных верст. Или вести гражданскую войну такого упорства и ожесточения, какие едва ли имеют примеры в мировой Истории. Очень принято Говорить о врожденном миролюбии русского народа, - однако, таких явлений, как «бои стенкой», не знают никакие иные народы, по крайней мере, иные народы Европы. Очень принято говорить о русской лени, - однако, русский Народ преодолел такие климатические, географические и политические Препятствия, каких не знает ни Один иной народ в истории человечества.

«Оторванность от народа», « Пропасть между народом и интеллигенцией», « Потеря русского гражданства» и прочее заключается вот в чем: Интересы русского народа - такие, какими он сам их понимает, заменены: с одной стороны, интересами народа - такими, какими их понимают творцы и последователи утопических учений, и, с другой стороны, интересами «России», понимаемыми, преимущественно, как интересы правившего сословия.

Всякая Литература Живет противоречиями Жизни, - а не ее нормальными явлениями. Всякая настоящая литература Есть литература критическая. В тоталитарных режимах Нет критики, но нет и литературы. Литература всегда является кривым зеркалом народной Души.

Психология народа не может быть понята по его литературе. Литература отражает только отдельные клочки национального быта - и, кроме того, клочки, резко окрашенные в Цвет лорнета наблюдателя. Так, Лев Толстой, разочарованный крепостник, с одной стороны, рисовал Быт русской знати, окрашенный в Цвета розовой идеализации этого быта, и, с другой, отражал Чувство обреченности родного писателю слоя. Ф. Достоевский - быт деклассированного и озлобленного разночинца, окрашенный в тона писательской эпилепсии. А. Чехов - быт мелкой интеллигенции, туберкулезного происхождения. М. Горький - социал-демократического босяка.

Русскую психологию характеризуют не художественные вымыслы писателей, а реальные Факты исторической Жизни. Не Обломовы, а Дежневы, не Плюшкины, а Минины, не Колупаевы, а Строгановы, не «непротивление злу», а Суворовы, не «анархические наклонности русского народа», а его глубочайший и широчайший во всей Истории человечества государственный Инстинкт.

Мы Сейчас присутствуем при конце мировой Великобританской Империи, но мы также присутствуем при конце Европы, как культурного и политического гегемона мира. А наши «идеологи» Все еще пытаются заимствовать из Европы все те Идеи, которые Европу уже привели к концу.

Византийская Империя была Империей без нации. Русская Империя со времен «начальной летописи» строилась по национальному признаку. Однако, в Отличие от национальных государств остального мира, русская национальная идея всегда перерастала племенные Рамки и становилась сверхнациональной идеей.

« Империя - это Мир». Внутренний национальный мир. Территория Рима до империи была наполнена войной всех против всех. Территория Германии - до Бисмарка - была наполнена феодальными междунемецкими войнами. На территории Империи Российской были прекращены всякие междунациональные войны и Все народы страны могли Жить и работать в любом ее конце. И Если Империя Российская была беднее, чем Другие, то не вследствие « Политики», а вследствие географии: Трудно разбогатеть на земле, половина которой находится в полосе вечной мерзлоты, а Другая половина в полосе вечных нашествий извне.

Каждый Народ мира стремится создать свою культуру, свою государственность и, наконец, свою империю. Если он этого не делает, то не потому, что не хочет, а потому, что не может. Или потому, что понимает недостаточность своих сил. <...> Можно также установить тот факт, что Империя оказывается тем крепче, чем удобнее чувствуют себя Все населяющие ее народы и племена.