Автор цитат: Федор Михайлович Достоевский. Страница 6

Все несчастны потому, что все боятся заявить своеволие.

На простоту представляющегося, на бессодержательность Жизни?

Знаете ли, что, что бы вы ни написали, что бы ни вывели, что бы ни отметили в художественном произведении, - Никогда вы не сравняетесь с действительностью. Что бы вы ни изобразили - Всё выйдет слабее, чем в действительности.

Значит, просто умерла от «холодного мрака и скуки», с страданием, так сказать, животным и безотчетным, просто стало душно Жить, вроде того, как бы воздуху недостало. Душа не вынесла прямолинейности безотчетно и безотчетно потребовала чего-нибудь более сложного…

Впрочем, Надо сознаться во всем откровенно: от расстройства ли нерв, от новых ли впечатлений в новой квартире, от недавней ли хандры, но я мало-помалу и постепенно, с самого наступления сумерек, стал впадать в то Состояние Души, которое так часто приходит ко Мне теперь, и которое я называю мистическим ужасом. Это - самая тяжелая, мучительная Боязнь чего-то, чего я сам определить не могу, чего-то непостигаемого и несуществующего в порядке вещей, но что непременно, может быть, сию же минуту, осуществится, как бы в насмешку всем доводам разума придет ко мне и станет передо мною как неотразимый факт, ужасный, безобразный и неумолимый. Боязнь эта возрастает обыкновено Все сильнее и сильнее, несмотря ни на какие Доводы рассудка, так что наконец ум, несмотря на то, что приобретает в Эти минуты, может быть, еще большую Ясность, тем не менее лишается всякой Возможности противодействовать ощущениям. Его не слушаются, он становится бесполезен, и это раздвоение еще Больше усиливает пугливую тоску Ожидания. Мне кажется, такова отчасти Тоска людей, боящихся мертвецов. Но в моей тоске Неопределенность опасности еще более усилывает Мучения.

Образование же мы оснуем и начнем, с чего сами начали, то Есть на отрицании им всего его прошлого и на проклятии, которому он сам должен предать свое Прошлое. Чуть мы выучим Человека из народа грамоте, тотчас же и заставим его нюхнуть Европы, тотчас же начнем обольщать его Европой, ну хотя бы утонченностью быта, приличий, костюма, напитков, танцев, - словом, заставим его устыдиться своего прежнего лаптя и квасу, устыдиться своих древних песен, и хотя из них есть несколько прекрасных и музыкальных, но мы все-таки заставим его Петь рифмованный водевиль, сколь бы вы Там ни сердились на это. Одним словом, для доброй Цели мы, многочисленнейшими и всякими средствами, подействуем Прежде всего на Слабые струны характера, как и с нами Было, и тогда Народ - наш. Он застыдится своего прежнего и проклянет его. Кто проклянет свое прежнее, тот уже наш, - вот наша формула!

Пушкин именно так полюбил Народ, как народ того требует, и он не угадывал, как Надо Любить народ, не приготовлялся, не учился: он сам вдруг оказался народом. Он преклонился перед правдой народною, он признал народную правду, как свою правду. Несмотря на Все Пороки народа и Многие смердящие Привычки его, он сумел различить великую Суть его духа тогда, когда Никто почти так не смотрел на народ, и принял эту суть народную в свою душу как Идеал. И это тогда, когда самые наиболее гуманные и европейски развитые любители народа русского сожалели откровенно, что народ наш столь низок, что никак не может подняться до парижской уличной толпы. В сущности Эти любители всегда презирали народ.

Кстати замечу: из писавших о нашем самоупоении и дразнивших нас им после Севастополя Было несколько новых молодых писателей, обративших тогда на себя большое Внимание общества и возбудивших в нем горячее Сочувствие к их обличениям. И, однако, к этим истинно желавшим добра обличителям присоединилось тогда тотчас же столько нахального и грязного народу, явилось столько свистопляски, столько людей, совсем не понимавших, в чем Сущность Дела, а между тем воображавших себя спасителями России, мало того - явилось в их числе столько даже откровенных врагов России, что они, под Конец, сами повредили тому делу, к которому примкнули и которое повелось было талантливыми людьми. Но сначала и они имели Успех, единственно потому, что чистые сердцем Русские Люди, действительно жаждавшие тогда повсеместно обновления и нового Слова, не разобрали в них негодяев, людей бездарных и без убеждений, и даже продажных. Напротив, думали, что они-то и за Россию, за ее Интересы, за обновление, за Народ и Общество.

Положительно Есть Русские Люди, боящиеся даже русских успехов и русских побед. Не потому боятся они, что желают зла русским, напротив - они скорбят об всякой русской неудаче сердечно, они хорошие русские, но они боятся и удач, и побед русских, - «потому-де, что явится после победоносной войны Самоуверенность, самовосхваление, Шовинизм, Застой». Но вся ошибка этих добрых людей в том, что они всегда видели русский Прогресс единственно в самооплевании. Да самонадеянность-то нам, может быть, и всего нужнее теперь! Самоуважение нам нужно, наконец, а не самооплевание. Не беспокойтесь: застоя не будет. Война осветит столько нового и заставит столько изменить старого, что вы бы Никогда не добились того самооплеванием и поддразниваньем, которые обратились в последнее Время лишь в простую забаву.

Вы отцы, они ваши Дети, вы современная Россия, они будущая: что же будет с Россией, Если Русские отцы будут уклоняться от своего гражданского долга и станут искать уединения или, Лучше сказать, отъединения, ленивого и цинического, от общества, народа своего и самых первейших к ним обязанностей.

Ну Кто всего Ближе стоит к народу? Духовенство? Но духовенство Наше не отвечает на Вопросы народа давно уже. Кроме иных, еще горящих огнем ревности о Христе священников, часто незаметных, никому не известных, именно потому что Ничего не ищут для себя, а живут лишь для паствы, - кроме этих и, Увы, весьма, кажется, немногих, остальные, Если уж очень потребуются от них Ответы, - ответят на вопросы, пожалуй, еще доносом на них. Другие до того отдаляют от себя паству несоразмерными ни с чем поборами, что к ним не придет Никто спрашивать.

А то выставится знамя с надписью на нем: «Après nous le déluge» (После нас хоть потоп)! Неужели столь славная « Цивилизация» доведет европейского Человека до такого девиза, да тем с ним и покончит? К тому идет.

А впрочем, неужели и впрямь я хотел кого убедить. Это была Шутка. Но - слаб Человек: авось прочтет кто-нибудь из подростков, из юного Поколения...

Есть у нас, впрочем, одно Утешение, Одна великая наша Гордость перед народом нашим, а потому-то мы так и презираем его: это то, что он национален и стоит на том изо всей Силы, а мы - общечеловеческих убеждений, да и Цель свою поставили в общечеловечности, а стало быть, безмерно над ним возвысились. Ну вот в этом и весь Раздор наш, весь и Разрыв с народом, и я прямо провозглашаю: уладь мы этот пункт, найди мы точку примирения, и разом кончилась бы вся наша рознь с народом. А ведь этот пункт есть, ведь его найти чрезвычайно легко.