Федор Михайлович Достоевский. Униженные и оскорблённые (№ 429610)

Впрочем, Надо сознаться во всем откровенно: от расстройства ли нерв, от новых ли впечатлений в новой квартире, от недавней ли хандры, но я мало-помалу и постепенно, с самого наступления сумерек, стал впадать в то Состояние Души, которое так часто приходит ко Мне теперь, и которое я называю мистическим ужасом. Это - самая тяжелая, мучительная Боязнь чего-то, чего я сам определить не могу, чего-то непостигаемого и несуществующего в порядке вещей, но что непременно, может быть, сию же минуту, осуществится, как бы в насмешку всем доводам разума придет ко мне и станет передо мною как неотразимый факт, ужасный, безобразный и неумолимый. Боязнь эта возрастает обыкновено Все сильнее и сильнее, несмотря ни на какие Доводы рассудка, так что наконец ум, несмотря на то, что приобретает в Эти минуты, может быть, еще большую Ясность, тем не менее лишается всякой Возможности противодействовать ощущениям. Его не слушаются, он становится бесполезен, и это раздвоение еще Больше усиливает пугливую тоску Ожидания. Мне кажется, такова отчасти Тоска людей, боящихся мертвецов. Но в моей тоске Неопределенность опасности еще более усилывает Мучения.