Книга: Мартин Иден. Страница 5

А ведь в мыслях он всегда жил иной, тайной жизнью. Он пытался поделиться ими, но не нашлось ни одной Женщины, да, и ни одного Мужчины, Кто бы его понял. Пытался, да, но только озадачивал слушателей.

А, вот оно! Тайна приоткрылась ему. Вот что, оказывается, делали Великие Писатели и замечательные Поэты. Вот Почему они стали титанами. Они умели выразить то, что думали, чувствовали, видели.

Будь у нее на это немного времени, Она бы его любила.

Его Грубость отпугивала. Каждое грубое Слово оскорбляло Слух, а грубость его Жизни оскорбляла душу.

- Ты разбиваешь Мне Сердце, - сквозь Слезы вымолвила Руфь. - Ты ведь знаешь, я люблю Тебя, и я здесь оттого, что люблю тебя.
- Боюсь, ты не уловила мою Мысль, - мягко сказал Мартин. - Я о чем говорю: Если ты меня любишь, как же это получилось, что теперь ты любишь меня гораздо сильнее, чем Прежде, когда твоей Любви хватило лишь на то, чтобы мне отказать?

Именно, Все они - мелкие Души, долбят убогую прописную Мораль, которую сызмальства вдолбили в них, а Жить настоящей жизнью боятся. Они могут Любить вас, Мартин, но свою жалкую мораль будут любить Больше. Вам нужно великолепное Бесстрашие перед жизнью, души крупные и свободные, ослепительно яркие Бабочки, а не какая-то серенькая Моль.

Если Жизнь для него нечто большее, то он вправе и требовать от нее большего, но только, Конечно, не здесь, не в общении с этими людьми.

Жить Было больно.

Тайна красоты не менее глубока, чем тайна Жизни, да Нет, глубже: Красота и Жизнь нераздельно сплетены друг с другом.

Итак, ты поднимаешься из грязи! Протираешь Глаза, чтобы Увидеть Сияние, и устремляешься к звёздам, подобно всему живому до Тебя. И ты готов отвоевать бесценнейшее Наследие, какие бы могущественные Силы им ни владели.

Он стремился глубоко проникнуть в Жизнь, вцепиться в неё накрепко орлиной хваткой, его до боли потрясали грандиозные Открытия, и уже рождалось Понимание, что он всем этим способен овладеть.

Пьянили Книги, они породили мириады навязчивых желаний, не дающих покоя.

Дурак! - кричал он своему отражению в зеркале - Ты хотел писать и пытался писать, а о чем Было писать? Что у Тебя такого было за душой? Кой-какие ребяческие Понятия да незрелые Чувства, жадное, но неосознанное Чувство красоты, дремучее Невежество, Сердце, готовое разорваться от Любви, и Мечта, огромная, как эта Любовь, и бесплодная, как твое невежество.

Она смеялась про себя над нелепыми желаниями, которые у нее зарождались при этом: по временам ей хотелось потрепать его за Волосы, тогда как ему нестерпимо хотелось положить голову ей на колени и мечтать, лежа так с полузакрытыми глазами, об ожидавшем их будущем. Прежде, на воскресных пикниках, в каком-нибудь парке он часто клал голову на женские колени и обычно спокойно засыпал глубоким сном, в то Время как Девушки защищали его Лицо от солнца, любовно дивясь той величавой небрежности, с которой он принимал их Любовь. До сих пор ему казалось, что Нет Ничего легче, как положить свою голову на колени девушки, но теперь, когда это была Рут, такое не представлялось ему возможным.