Автор цитат: Аркадий и Борис Стругацкие. Страница 1

Я привык Один. Я люблю один. Я не хочу по-другому...

Пусик, миленький, ты не вникай, я этого сама Ничего не понимаю, но это даже Хорошо, потому что вникание порождает Сомнение, сомнение порождает топтание на месте, а топтание на месте - это гибель всей административной деятельности, а следовательно, и твоя, и моя, и вообще.

Слушай, Перец, подумал он, а может быть, вся эта карусель для того и существует, чтобы Все работали? В самом деле, хороший механик чинит машину за два часа. А Потом? А остальные двадцать два часа? А Если к тому же на машинах работают опытные рабочие, которые машин не портят? Само же собой напрашивается: хорошего механика перевести в повара, а повара в механики. Тут не то что двадцать два часа - двадцать два Года заполнить можно. Нет, в этом Есть какая-то Логика. Все работают, выполняют свой человеческий Долг, не то что Обезьяны какие-нибудь… и дополнительные специальности приобретают… В общем-то нет в этом никакой логики, Бардак это сплошной, а не логика.

А спорите вы впустую. Данных ни у того ни у другого Нет, а потому оба постоянно ссылаетесь на фундаментальнейшую теорему «Ей-богу, так!»

Разве можно в несколько минут высказать то, о чем не решался заговорить несколько лет?

А у Тебя Есть Совесть? Если Нет - сходи в коридор, Там в углу чья-то валяется.

Они торчали на перекрестках, толпились под фонарями, угловатые, прокуренные, оставляя на тротуарах россыпи плевков, окурков и бумажек от конфет. Нервные и нарочито меланхоличные. Жаждущие, поминутно озирающиеся, сутуловатые. Они ужасно не хотели походить на остальной Мир и в то же Время старательно подражали друг другу и двум-трем киногероям.

Вы забываете, что с высоты моего происхождения не видно никакой разницы даже между королем и вами.

... Все прочее - это только строительные леса у стен храма, говорил он. Все Лучшее, что придумало Человечество за сто тысяч лет, все Главное, что оно поняло и до чего додумалось, идет на этот Храм. Через тысячелетия своей Истории, воюя, голодая, впадая в Рабство и восставая, жря и совокупляясь, несет человечество, само об этом не подозревая, этот храм на мутном гребне своей Волны. Случается, оно вдруг замечает на себе этот храм, спохватывается и тогда либо принимается разносить этот храм по кирпичикам, либо судорожно поклоняться ему, либо строить другой храм, по соседству и в поношение, но Никогда оно толком не понимает, с чем имеет Дело, и, отчаявшись как-то применить храм тем или иным манером, очень скоро отвлекается на свои так называемые насущные Нужды: начинает что-нибудь уже тридцать три раза деленное делить заново, кого-нибудь распинать, кого-нибудь превозносить - а храм знай себе все растет и растет из века в Век, из тысячелетия в тысячелетие, и ни разрушить его, ни окончательно унизить невозможно... Самое забавное, говорил Изя, что каждый кирпичик этого храма, каждая вечная книга, каждая вечная Мелодия, каждый неповторимый архитектурный силуэт несет в себе спресованный Опыт этого самого человечества, Мысли его и мысли о нем, Идеи о целях и противоречиях его существования; что каким бы он ни казался отдельным от всех сиюминутных интересов этого стада самоедных свиней, он, в то же Время и всегда, неотделим от этого стада и немыслим без него... И еще забавно, говорил Изя, что храм этот Никто, собственно, не строит сознательно. Его нельзя спланировать заранее на бумаге или в некоем гениальном мозгу, он растет сам собою, безошибочно вбирая в себя все лучшее, что порождает человеческая История... Ты, может быть, думаешь (спрашивал Изя язвительно), что сами непосредственные строители этого храма - не Свиньи? Господи, да еще какие свиньи Иногда! Вор и подлец Бенвенуто Челлини, беспробудный пьяница Хемингуэй, педераст Чайковский, шизофреник и черносотенец Достоевский, домушник и висельник Франсу Вийон... Господи, да порядочные Люди среди них скорее Редкость! Но они, как коралловые полипы, не ведают, что творят. И все человечество - так же. Поколение за поколением жрут, наслаждаются, хищничают, убивают, дохнут - ан, глядишь, - целый коралловый атолл вырос, да какой прекрасный! Да какой прочный!..

Вот вы полагаете себя технократами и элитой. Демократ для вас - Слово ругательное. Всяк сверчок да познает приличествующий ему шесток. Вы ужасно презираете широкую массу и ужасно гордитесь этим своим презрением. А на самом деле вы - настоящие, стопроцентные Рабы этой Массы. Всё, что вы ни делаете, вы делаете для массы. Все, над чем вы ломаете голову, все это нужно в первую Очередь именно массе. Вы живете для массы. Если бы масса исчезла, вы потеряли бы Смысл Жизни. Вы жалкие, Убогие прикладники. И именно поэтому из вас Никогда не получится маньяков. Ведь все, что нужно широкой массе, раздобыть сравнительно нетрудно. Поэтому все ваши Задачи - это задачи, заведомо разрешимые. Вы никогда не поймете людей, которые кончают с собой в Знак протеста...

Само Чудо вне логики, но внутри чуда Есть Логика, хотя и своя.

Просто такая Судьба, такая Жизнь, такие мы. И Если бы не Было в нашей Жизни горя, то Лучше бы от этого не стало. Хуже стало бы, потому что тогда и счастья бы тоже не было, и не было бы Надежды…

- Совсем старик стал. Лет сто Назад или, скажем, при Гонзасте за такой спуск меня лишили бы диплома, будьте уверены, Александр Иванович. Раньше я левитировал, как Зекс. А теперь, простите, не могу вывести растительность на ушах. Это так неопрятно… Но Если Нет таланта? Огромное Количество соблазнов вокруг, всевозможные степени, звания, лауреатские премии, а таланта нет! У нас Многие обрастают к старости. Корифеев это, Конечно, не касается. Жиан Жиакомо, Кристобаль Хунта, Джузеппе Бальзамо или, скажем, Товарищ Киврин Фёдор Симеонович… Никаких следов растительности! Ни-ка-ких! Гладкая Кожа, изящество, стройность…
- Позвольте, вы сказали, Джузеппе Бальзамо? Но это то же самое, что граф Калиостро! А по Толстому, граф был жирен и очень неприятен на Вид…
- Вы просто не в курсе Дела, Александр Иванович. Граф Калиостро - это совсем не то же самое, что великий Бальзамо. Это… как бы вам сказать… Это не очень удачная его копия. Бальзамо в юности сматрицировал себя. Он был необычайно, необычайно талантлив, но вы знаете, как это делается в молодости… Побыстрее, посмешнее - тяп- ляп, и так сойдёт… Да- с… Никогда не говорите, что Бальзамо и Калиостро - это одно и то же. Может получиться неловко.
- Я, конечно, не специалист. Но… Простите за нескромный Вопрос, но при чём здесь Диван? Кому он понадобился? А может быть, вам Было бы удобнее… через… Тут перед вами приходил Один товарищ, так он воспользовался.
- И- и, батенька, так это же был Кристобаль Хунта! Что ему - просочиться через канализацию на десяток лье… Мы попроще… Диван он с собой взял или трансгрессировал?
- Н- не знаю. Дело- то в том, что он тоже опоздал.
- Опоздал? Он? Невероятно… Впрочем, разве можем мы с вами об этом Судить?
- Однако, - подумал я вслух. - Не просочиться бы в канализацию!..

Тот, что был с лопатой, длинно и монотонно излагал Основы политического устройства прекрасной страны, гражданином коей он являлся. Устройство Было необычайно демократичным, ни о каком принуждении граждан не могло быть и речи (он несколько раз с особым ударением это подчеркнул), Все были богаты и свободны от забот, и даже самый Последний землепашец имел не менее трёх рабов.