Персонаж: от имени автора. Страница 453

... в южных городках Люди мало меняются, они просто чуть-чуть стареют.

Представьте, что мы живем в необычной стране, где Все абсолютно плоское. Вслед за Эдвином Эбботом, исследователем Шекспира, жившим в викторианской Англии, назовем ее Флатландией (от англ. flat - плоский. - Пер.). Некоторые из нас - квадраты, Другие - треугольники, а кое-кто имеет более сложные очертания. Мы снуем мимо наших плоских домов, выходим, занимаемся своими плоскими делами и плоско развлекаемся. Все жители Флатландии имеют ширину и длину, но не имеют высоты. Мы знаем, что такое направо и налево, Вперед и Назад, но Никто, кроме наших плоских математиков, не имеет ни малейшего представления о том, что Есть верх и Низ. Они говорят: «Послушайте, это в самом деле очень просто. Представьте себе Движение влево-вправо. Теперь движение вперед-назад. Пока Всё в порядке? Теперь вообразите другое измерение, под прямым углом к нашим двум». А мы отвечаем: «Что вы несете? Как это "Под прямым углом к нашим двум"?! Существуют только два Измерения. Покажите нам третье измерение. Где оно?» И математики в унынии удаляются. Никто не слушает математиков.

Крупнейшие библиотеки мира содержат миллионы томов, что соответствует 10^14 битам информации, заключенной в словах, и примерно 10^15 битам - в иллюстрациях. Это в десять тысяч раз Больше той информации, что содержится в наших генах, и примерно в десять раз больше объема информации, хранимой в нашем мозгу. Если я буду читать по одной книге в неделю, то за всю Жизнь смогу осилить лишь несколько тысяч томов - десятую долю процента содержимого величайших библиотек нашего времени. Фокус в том, чтобы знать, с какими книгами стоит познакомиться.

В это Время обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский Народ любит изъясняться такими резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в театре.

Может быть, тут всего более имела влияния та особенная Гордость бедных, вследствие которой при некоторых общественных обрядах, обязательных в нашем быту для всех и каждого, Многие бедняки таращатся из последних сил и тратят последние сбереженные копейки, чтобы только быть "не хуже других" и чтобы "не осудили" их как-нибудь Другие.

Муки и Слезы - ведь это тоже Жизнь.

Чего ловить в Петербурге - не очень понятно. Это не скажешь словами. Это либо чувствуешь всей кожей, либо Никогда не объяснишь, о чём Речь.

В Город белых ночей приезжают Смотреть на Небо и рано умирать. Остальные столицы к ранней смерти не располагают. В Нью-Йорке, Париже и Москве живут долго и работают напряженно.

Под этой химерой, любовью, зияла Бездна. Люди старались до краев засыпать бездну цветами этого Понятия, окружить ее жерло садами, но Она разверзалась снова и снова, неприкрытая, непокорная, суровая, и увлекала вниз всякого, Кто доверчиво ей предавался. Преданность означала Смерть, а чтобы обладать, нужно Было спасаться бегством. Средь цветущих роз таился отточенный Меч. Горе тому, кто доверчив. И горе тому, кто узнан. Трагизм не в результате, а в изначальном подходе. Чтобы выиграть, нужно проиграть, чтобы удержать - отпустить. И ведь здесь, похоже, снова брезжит Тайна, что отделяет знающих от признающих? Ведь Знание о том, что Эти Вещи полны трагизма, заключает в себе его Преодоление, разве не так? Признание Никогда не вело к свободному овладению; его пределы прочно укоренены в реальном. Причинный ход и Судьба - вот его регистры. Для знающего же реальное - лишь Символ; за ним начинается круг беспредельности. Но символ этот коварен, потому что боги веселы и лукавы. А сколько жестокости сокрыто во всяком Веселье, сколько кинжалов под цветами. Жизнь двулика, как Ничто другое... каких только не дали имен - Любовь… точно фата-моргана, распростерла она над людьми приманчивый Образ вечности, ей приносили обеты, а она неумолимо струилась, растекалась, переменчивая, всегда Разная, как и то, чьим символом она была, - жизнь.

Только имея под ногами надежную опору, можно Далеко прыгнуть.

Кто дерзнет назвать что-то мертвым лишь оттого, что оно пребывает в покое? Кто дерзнет сказать, что лишь Движение Есть Жизнь? Разве оно не промежуточно и не преходяще? Ведь им выражают умеренные Чувства, разве не так? Самое глубокое Ощущение безмолвно, и самое высокое Чувство вырастает в долгую судорогу, и Восторг венчается оцепенением, и самое мощное движение есть… Покой, разве не так? И быть может, самая Живая жизнь - это Смерть?

У техно Нет содержания. Техно Ничего не хочет тебе сообщить и никуда не зовёт. Техно - это просто Музыка. Под неё можно просто танцевать.

Непринуждённость может быть привлекательна, в определённый Момент, но не маниакальная истерия.

Главный Секрет её красоты - Молодость, думала миссис Гарстин и чувствовала, что Китти следует выдать замуж, Пока не облетело это раннее цветение.