Автор цитат: Джером Клапка Джером. Страница 13

- Что бы вы сказали о Лондоне в сравнении с другими городами - Парижем, Римом, Берлином?
- Один муравейник как две капли воды похож на другой. Везде много дорожек - одни узкие, Другие широкие, и по ним бестолково снуют Насекомые: одни куда-то спешат, другие останавливаются перекинуться словом с приятелем. Одни волокут тяжести, другие греются на солнышке. В закромах хранят припасы, в бесчисленных кельях насекомые спят, едят, любят, а Рядом, в уголке, покоятся их белые косточки. Эта норка побольше, эта поменьше. Это гнёздышко на камнях, это на песке. Этот домик построен лишь Вчера, а этому чуть ли не сто лет - говорят, появился он ещё до того, как ласточки налетели, - а Там Кто его знает?

Что происходит с человеком, когда он в халате и шлёпанцах среди ночи бродит по дому, описывать Нет необходимости, каждый испытал это на себе. Все Вещи, в особенности же с острыми углами, норовят исподтишка ударить его, и побольней. Когда вы расхаживаете по дому в тяжелых башмаках, вещи разбегаются Кто куда; когда же у вас войлочные шлёпанцы на босу ногу, вещи выползают из углов и лупят вас почём зря.

Я знаю, Есть Люди, которые могут просыпаться с точностью до минуты. Они говорят себе, кладя голову на подушку: "Четыре тридцать"; "Четыре сорок пять"; "Пять пятнадцать", в Зависимости от того, когда им Надо встать; и с боем часов они, как это ни удивительно, открывают Глаза. Такое Впечатление, что внутри нас есть некто, отсчитывающий Время, Пока мы спим. У него Нет часов, он не видит солнца, и Всё же в кромешной тьме точно определяет время. В нужный Момент он шепчет: " Пора!" - и мы просыпаемся.

Просто удивительно, как рано встаёшь, когда ночуешь на открытом воздухе! Если спишь не на перине, а на дне лодки, завернувшись в плед и сунув под голову саквояж вместо подушки, то как-то Нет охоты выкраивать "ещё хоть пять минуток".

Обычно Ветер на реке упорно дует вам навстречу, в какую бы сторону вы ни плыли. Он дует вам навстечу поутру, когда вы отчаливаете от берега, и вы целый День гребёте, подбадривая себя предвкушением того, как приятно будет возвращаться под парусом. Но к вечеру его Направление меняется, и вам Ничего не остаётся, как снова грести против ветра до самого дома.

По-немецки я не понимаю ни Слова. Меня учили этому языку в школе, но окончив её, я уже через два Года начисто Всё забыл и с тех пор чувствую себя гораздо Лучше.

Из всех игр, Игра в школу - самая распространенная и самая любимая. В детстве мы собирали шестерых ребят, сажали их на приступке у двери, а сами прохаживались перед ними взад и Вперед с книгой и с палочкой в руках. Мы постоянно играем в школу, - и тогда, когда бываем самыми маленькими людьми, и когда становимся молодыми людьми; играем в нее, когда достигаем зрелого возраста и даже тогда, когда согнемся и, едва волоча Ноги, плетемся к могиле. Мы играем в нее всю Жизнь, и Она нам Никогда не надоедает. В ней Есть только одно Неудобство: остальные шестеро ребят тоже хотят и сами ходить и с книжкой и с палочкой.

Пусть будет легка ладья твоей Жизни, возьми в нее только самое Необходимое: уютное жилище и скромные радости; ту, которая Тебя любит и которая тебе дороже всех; двух-трех Друзей, достойных называться друзьями; кошку и собаку; одну-две трубки; вдоволь еды и вдоволь одежды и немножко Больше, чем вдоволь, питья, ибо Жажда - страшная вещь.

В церкви Уолтона показывают железную "узду для сварливых женщин". Такими вещами пользовались в старину для обуздания женских языков. В Наше Время от подобных опытов отказались. Видимо, железа Сейчас не хватает, а всякий другой материал недостаточно прочен.

Всё-таки странно, как наш Разум и Чувства подчинены органам пищеварения. Нельзя ни работать, ни Думать, Если на то Нет согласия желудка. Желудок определяет наши Ощущения, наши настроения, наши Страсти. После яичницы с беконом он велит: "Работай!". После бифштекса и портера он говорит: "Спи!". После чашки чая (две Ложки чая на чашку, настаивать не Больше трёх минут) он приказывает мозгу: "А ну-ка воспрянь и покажи, на что ты способен. Будь красноречив, и глубок и тонок; загляни проникновенным взором в Тайны природы; простри белоснежные крыла трепещущей Мысли и воспари, богоравный Дух, над суетным миром, направляя свой Путь сквозь сияющие россыпи звёзд к вратам вечности".
После горячих сдобных булочек он говорит: "Будь тупым и бездушным, как домашняя скотина, - безмозглым животным с равнодушными глазами, в которых нет ни искры фантазии, Надежды. страха и Любви". А после изрядной порции бренди он приказывает: "Теперь дурачься, хихикай, пошатывайся, чтобы над тобой могли позабавиться твои Близкие; выкидывай глупые штуки, бормочи заплетающимся языком бессвязный Вздор и покажи, каким полоумным ничтожеством может стать Человек, когда его ум и Воля утоплены, как котята, в рюмке спиртного".
Мы всего только жалкие Рабы нашего желудка...

Мне всегда кажется, что я работаю Больше чем следует. Это не значит, что я отлыниваю от работы, боже упаси! Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и Смотреть на неё часами. Я люблю копить её у себя: Мысль о том, что с ней придется когда-нибудь разделаться, надрывает мне душу.

... это единственный Способ заставить чайник закипеть. Если только он заметит, что вы нетерпеливо ждете, чтобы он закипел, - он даже и зашуметь не подумает. Надо отойти и приступить к еде, как будто вы и не собираетесь пить Чай. Ни в коем случае не следует оглядываться на чайник, тогда вы скоро услышите, как он фыркает и плюется, отчаянно желая напоить вас чаем.

"Помню, я Однажды отправился в Британский Музей почитать о способах лечения какой-то пустяковой болезни, которой я захворал, - кажется, это была сенная лихорадка.
Мне захотелось узнать, чем я ещё болен. Я прочитал о пляске святого Витта и узнал, как и следовало ожидать, что болен этой болезнью. Заинтересовавшись своим состоянием, я решил исследовать его основательно и стал читать в алфавитном порядке. Я прочитал про атаксию и узнал, что недавно заболел ею и что острый период наступит недели через две. Брайтовой болезнью я страдал, к счастью, в легкой форме и, следовательно, мог еще прожить Многие Годы. У меня был дифтерит с серьезными осложнениями, а холерой я, по-видимому, болен с раннего детства.
Я добросовестно проработал Все двадцать ш Есть букв алфавита и убедился, что Единственная Болезнь, которой у меня Нет, - это воспаление коленной чашечки".
Сначала я немного огорчился - это Показалось мне незаслуженной обидой. Почему у меня нет воспаления коленной чашечки? Чем объяснить такую Несправедливость? Но вскоре менее хищные Чувства взяли верх. Я подумал о том, что у меня есть все Другие болезни, известные в медицине, стал менее жадным и решил обойтись без воспаления коленной чашечки.

Всё кажется привлекательным сквозь смягчающую дымку времени.