Автор цитат: Оскар Пфистер

Истоки страха у Фрейда совпадают с «научным тезисом» из Первого послания Иоанна. Однако диаметральная Разница в том, что Автор послания говорит о Любви в духовном смысле, а Фрейд - в ее элементарном, сексуальном значении ( Либидо). Но является ли Пропасть непреодолимой? Мы не хотим ее сужать, но стоит задуматься над следующим: бесспорно, что даже высшие духовные Переживания не проходят в душевной Жизни без телесных ощущений, хотя те не обязательно должны быть сексуальными. Некоторые Психологи, те же Уильям Джеймс и Карл Ланге, даже зашли так Далеко, что ошибочно считали, будто Чувства - лишь Итог иннервации мышц и сосудов... Я сам не раз наблюдал, как при внезапном и очень активном подавлении сексуальности угасали мыслительные Способности и высшие интеллектуальные функции. С другой стороны, Фрейд, изучая половое Влечение, со временем расширил Понятие сексуальности, впустив в него платоновскую идею Эроса и немецкое Слово «Liebe» - Любовь. Эта терминология привела к нескончаемой путанице. Но Фрейд не раз подчеркивал: под «сексуальностью» он понимает Все, что включает в себя слово «любовь» - и Если помнить об этом, то возражение, будто его Теория пансексуальна, утрачивает силу. Эту точку зрения поддерживают и Другие Доводы. И я не знаю ни одного психолога, способного возразить Иоанну, выводящему Страх из любви. Только в Библии страх воспринят более духовно и потому не столь широко, как в современной психологии.

В арсенале богословия я искал Оружие для святой войны; искал Средства, с помощью которых евангельская идея спасения могла бы восторжествовать в душах тех, Кто утратил Силы и поддался соблазну - и вернула бы на верный Путь заблудившихся, сломленных, больных… Ни историческое, ни систематическое, ни практическое богословие, взятые отдельно, не соответствовали этому столь необходимому требованию. Во Все века Церковь должна была озаряться духом христианской Любви; ее призвали напоить людей этой любовью и сделать их орудиями любви божественной, - но на деле в ее Истории След подобных стараний почти ничтожен, несмотря на примеры многих, кого Любовь преобразила, и многих, кто посвятил Жизнь деяниям во Имя ее. Нескончаемые споры о догматах - жестокие, фанатичные, исполненные ненависти, причем тем более сильной, чем мелочней, незначительней и дальше от понимания любви был их предмет; споры о формах отправления культа, которым придавалась магическая Сила; Страх, пробивающий до дрожи любого верующего, когда тот понимал, что собственная Совесть велит ему отойти от церковного устава - и тем лишить свою душу спасения; свирепая Ненависть к еретикам, которые, познавая Библию и веру, волей-неволей отвергали прежние Убеждения и приверженность церковной догме, пусть даже такие Отклонения и приписывали сатанинским уловкам; Вопросы власти, денег и закона, решаемые вопреки Евангелию, - все это, как я выяснил, заботило намного сильнее, чем Задача по претворению в жизнь божественной и человеческой любви.
В стремлении доказать, будто они Лучше поняли и воплотили религию любви, одни христиане разбивали головы другим христианам, также служившим Иисусу и желавшим быть Его учениками; часто в это вовлекались целые нации. Люди убивали, грабили, свирепствовали беспощаднее хищных зверей, - во имя Того, Кто из любви умер на кресте и смертью засвидетельствовал принесенную Им весть о любви. Конечно, в церковной истории много свидетельств искренней любви и истинного благочестия. И все же, Если мерилом станет критерий, оглашенный Иисусом в Евангелии от Иоанна, - тот, согласно которому учеников узнают по взаимной любви, а не по едва уловимым различиям в догматах; если им станет Его главная заповедь о любви Человека к Богу, ближнему и самому себе; если им станут Слова апостола Павла, поставившего любовь превыше веры и Надежды (1 Кор. 13:13), - то История христианской религии скорее похожа на чудовищное недоразумение или на аномальное отклонение от истинного христианства.
Догматическое богословие и его история, с их безжалостной приверженностью иррациональным догматам, не имеющим Ничего общего с любовью, казались Мне обходным маневром, предпринятым с одной целью: обойти Главное в Проповеди и требованиях Иисуса. Я видел, как Евангелие и доктрины Церкви повергали людей в Ужас, ибо любое Сомнение в них грозило сожжением на костре и адским пламенем; я сравнивал это с беспечным презрением, с которым попирали любовь Христа; и я счел это оцеживанием комара и проглатыванием верблюда.

Богословие бессильно ответить на Вопросы, выражавшие Наше самое страстное Желание и наши самые мучительные Нужды, - и тем, что оно не сумело донести до нас, как совершаются Спасение, Возрождение и освящение, ибо занималось не живой верой, а своими побочными теоретическими выкладками в формах догм и религиозной теории.

Развитие христианской Церкви явило - наряду с замечательными явлениями, которые соответствуют взглядам Иисуса Христа, - постыдную цепь догматических споров и дикого фанатизма, перешедших в варварские войны за веру и Гонения на еретиков, а Позже - в столетия охоты на ведьм и других искажений Благой Вести Иисуса. История христиан - это не только история христианства, но точно так же - история «не-христианства», а может быть, и «антихристианства». И не Надо приписывать эту страшную Реальность, от которой Сердце любого христианина обливается кровью, наущениям дьявола. От этого те ложные пути развития, которые мы обозначили, не станут понятнее, и никакого способа их исправить нам не представится.

Тот, Кто не осмеливается рискнуть, опасаясь, что его неправильно поймут невнимательные и небрежные, теряет Право на Участие в дискуссии.