Книга: Игра в бисер. Страница 3

Общение дипломатов - это всегда Борьба, даже Если Она принимает дружественные формы.

Каждая Наука - это, в числе прочего, упорядочение, упрощение, переваривание неудобоваримого для ума.

Каждый из нас занимает, борясь, уязвимую позицию, ведь каждый знает, что то, против чего он борется, имеет Право на Существование и свои бесспорные Достоинства.

Я потерял себя настолько, что уже не мог справиться с этим сам и нуждался в помощи.

Всю мировую историю можно рассматривать как Развитие и Прогресс, и с таким же успехом можно не Видеть в ней Ничего, кроме упадка и бессмыслицы.

Мне кажется, я Никогда по-настоящему не видел, как это красиво. Наверно, потому, что я в Первый раз смотрю на Всё как на что-то, с чем я должен проститься и расстаться.

И не знал, ликовать ли ему от блаженства этих мгновений или плакать, оттого что они прошли.

Не Все Друзья юности оказываются на высоте при каждой встрече.

Мировая История - это гонка во времени, Бег взапуски ради наживы, власти, сокровищ, тут весь Вопрос в том, у кого хватит Силы, везенья или подлости не упустить нужный Момент. А Свершение в области духа, культуры, искусства - это нечто прямо противоположное, это каждый раз Бегство из плена времени, Выход Человека из ничтожества своих инстинктов и своей косности в совсем другую плоскость, в сферу вневременную, освобожденную от времени, божественную, совершенно неисторическую и антиисторическую.

Мировая История - это бесконечный, бездарный и нудный Отчет о насилии, чинимом сильными над слабыми.

Отчаяние Бог посылает нам не затем, чтобы убить нас, он посылает нам его, чтобы пробудить в нас новую Жизнь.

Снег уже сошёл, поля стояли влажные, вдоль ручьев и канав кое-где уже пробивалась зелень, лопающиеся почки и первые серёжки на голых кустах окутали Всё в зеленоватую дымку, Воздух был напоен всевозможными запахами, запахом са Мой Жизни, полным противоречий: пахло сырой землей, прелым листом и молодыми побегами, казалось, вот-вот услышишь и Запах фиалок, хотя для фиалок Было ещё рановато. Мы подошли к кустам бузины, усыпанным крохотными почками, листики ещё не проклюнулись, а когда я срезал ветку, Мне в Нос ударил горьковато-сладкий резкий запах. Казалось, он вобрал в себя, слил воедино и во много раз усилил Все Другие Запахи весны. Я был ошеломлён, я нюхал Нож, руку, ветку... Это был запах сока бузины, неудержимо распространявшийся вокруг. Мы не произн Если ни Слова, однако мой Товарищ долго и задумчиво смотрел на ветку и несколько раз подносил её к носу: стало быть, и ему о чём-то говорил этот запах. У каждого подлинного События, рождающего наши Переживания, Есть своё Волшебство, а в данном случае моё Переживание заключалось в том, что когда мы шагали по чавкающим лугам, когда я вдыхал запахи сырой земли и липких почек, наступившая Весна обрушилась на меня и наполнила счастьем, а теперь это сконцентрировалось, обрело силу волшебства в фортиссимо запаха бузины, став чувственным символом. Даже если бы тогдашнее моё маленькое Приключение, переживания мои на этом бы и завершились, запаха бузины я Никогда не мог бы Забыть; скорее всего, каждая новая Встреча с ним до последних дней моих будила бы во мне Воспоминания о той первой встрече, когда я Впервые сознательно пережил этот запах.

То, что Вчера лишь, прелести полно,
Будило ум и душу волновало,
Вдруг оказалось смысла лишено,
Померкло, потускнело и увяло.

Ибо пожертвовать любовью к истине, интеллектуальной честностью, верностью, законами и методами духа ради каких-либо иных интересов, будь то даже Интересы отечества, Есть Предательство.