она [Тема] Страница 73

Как Юлия могла стать на Путь истины, Если ее уши не могли эту истину услышать? Как Она могла искать Христа, если совершенно не нуждалась в Спасителе? Сколько бы Хадасса ни рассказывала ей Истории из Писания о том, как Бог трудился для Своего народа, Юлия Ничего в них не понимала. Она была убеждена в том, что каждый Человек, живущий на этой земле, должен брать себе как можно Больше и Делать Все то, что ему Хочется. При этом Юлия не испытывала ни малейшей Нужды не только в Спасителе - порой казалось, что ей вообще Никто не нужен.

Индивид, воспринимающий себя в качестве субъекта, наделённого способностью к автономии и трансцендентности, видящий в себе некий Абсолют, переживает нелёгкий Момент, обнаруживая, что его уделом, предопределённым судьбой, является подчинённое Положение. Для того, Кто осознал свою неповторимость, мучительно обнаружить в себе Качества Другого. Именно это происходит с девочкой, когда Она, познавая Мир, начинает осознавать себя женщиной. Предназначенная ей жизненная сфера - замкнута, ограничена, подавлена миром мужчин. Куда бы она ни кинула взор, она повсюду видит барьеры, ограничивающие её Возможности.

Молодую правду одевают, чтобы Она не обольщала, старую - чтобы не отпугивала.

Дай совести моральную взятку, и Она станет сговорчивее.

Любовь как шлюз: Она поднимает воду, чтобы могли проплыть большие Корабли.

Он и Она в погоне друг за дружкой вращают шар земной.

Миром правит Любовь, а Она, как известно, слепа и зла.

- Каждой машине нужна История, Бернард. Ты знаешь, Личность это Выдумка: и для машины, и для людей. Мы рассказываем себе эту историю, а каждой Истории нужно Начало. Из-за мнимых страданий ты как живой.
- Как живой, но не живой. Боль существует лишь в мыслях, Она всегда мнимая. Так в чем Разница между моей болью и Вашей? Между Вами и мной?
- Нет никакой грани, что делает нас большим, чем просто сумма частей. Нет перелома на котором мы становимся живыми. Нельзя определить Сознание, ведь сознания не существует. Людям нравиться Думать, что мы воспринимаем Мир как-то по особому, но мы живем сюжетами, столь узкими и замкнутым, как у машин, редко сомневаясь в собственном выборе. По большей части подчиняясь тем, Кто говорит что дальше.

… когда Она пела, от ее Голоса закладывало уши и рвались Души.

Юнги снова больно. У этой боли вообще Есть какой-то Лимит, или Она способна литься вечно?

Неуязвимых людей не существует. У каждого Человека на этой планете, даже у самого жестокого и безжалостного, Есть болевая Точка. Правда, узнать, где и насколько глубоко Она спрятана и отыскать её для того, чтобы выдавить до упора или хотя бы до неё дотронуться, не всегда представляется возможным. Но это не значит, что Там, внутри, её Нет.

Боль ведь может и не такое. Она - единственное, к чему ни Один Человек, ни один Организм на этой планете не способен привыкнуть. Она - не Состояние ума, это полнейший Бред. Все Эти теории высосаны из пальца.
Истинная моральная боль подцепляет Тебя за кожу крюками, подвешивает в воздухе и шепчет на ухо: «Я с тобой. Я крепко держу тебя, чувствуешь?». И ты понимаешь, что у тебя всего лишь два выхода: оторвать эту боль от себя Вместе с кожей, пройти через весь этот ад, сорвав Голос от крика, и уползти от неё на коленях со шрамами по всему телу. Или же всю Жизнь Терпеть на себе эти крюки и позволять ранам кровоточить, фальшиво улыбаясь своему отражению каждый День и притворяясь, что Всё в порядке, что Ничего страшного - когда-нибудь это отпустит.
Нет. Не отпустит.

Великолепие Жизни - это те Сюрпризы, которые Она тебе преподносит, плохие хорошие - Все. Это то, что Жизнь нужно играть на Слух, это Импровизация.
- Франц Вертфоллен "Шот Жизни"

Я умру... Но со мной, может быть, не умрет
Глафира Ринкс
Я умру... Но со мной, может быть, не умрет
Предрассветная Песня моя.
Может быть, до зари хоть Она доживет,
До зари лучезарного дня!
И что грезилось Мне только светлой мечтой,
Встретит песню мою наяву.
И быть может, в душе чьей-нибудь молодой
Я горячей слезой оживу.