Автор цитат: Дмитрий Мельников

Есть у Девочки кроватка.
Есть у девочки тетрадка.
Есть у девочки планшет.
Только папы Больше нет.
Мама есть, а папы нет.
Папа превратился в свет.
В небе над землей донецкой
поселился навсегда.
Не мигая, в окна детской
смотрит новая Звезда.

На входе в Иерусалим
стоит Солдат, который,
прикрыл собою третий Рим.
Христос въезжает в город.
«Ну что, солдат?» - «Да вот, Господь,
стою, Тебя встречаю.
Я понял: смертна только плоть,
а Дух везде витает.
Я вербочку тебе привез,
смотри, какое чудо».
И улыбается Христос,
и мается Иуда.

Оставшимся на поле боя,
впечатанным в Огонь и дым,
скажи чего-нибудь такое,
как будто в утешенье им,
про предстоящий Новый год
и про апостола с ключами,
что Сын растет и Дочь растет,
и что жене, ну то Есть маме,
отдали смертные сполна.
Жена садится у окна
и молча смотрит на дорогу,
и варит детям суп. Она
их очень любит, Слава Богу.
И свысока, издалека
снег сыпет, превращаясь в кашу.
И движутся Вперед войска,
освобождая землю нашу.

Придешь домой, а там
никто Тебя не любит,
ты пьешь на кухне чай
и спать ложишься, но
возможно, Нет тебя,
ты просто Воздух в кубе,
квадратного окна
квадратное пятно,
который Год, Фома,
ты чуда ждешь от Бога,
а чуда нет как нет,
по стеклам бьют дожди,
потом придет зима
и даст тебе потрогать
холодный белый снег,
как рану на груди.

Вагнер наблюдает Полет валькирий -
бреющие, штопоры и тараны:
«Русские остались, какими были,
им плевать на Холод могильной ямы.
Почему они так упрямо гибнут?
Милая Жюдит, я совсем не в духе.
Снова из чистилища Мне не видно,
что они Там делают на досуге.
Что за Рай такой? Что за вечный свет?
Я не верю в Сказки, я стар и болен.
Я изгой, я призрак, я мертвый воин,
я Скелет, любимая. Я скелет».
Вагнер наблюдает полет валькирий
с грустным выраженьем лица.
Русские не делают харакири.
Русские сражаются до конца.

Она ушла от него под утро.
В шесть позвонил шофер.
Потом хлопнула Дверь. Весь пропах духами и пудрой
номер в «Excelsior».
«Сука, - думал он, - сука, ну сбежала к мужу и ладно,
но Зачем же в такую рань?
Жаль Никто другой так не делал пинаколаду,
как эта дрянь».
Ровно в девять он вышел из туалетной
комнаты, свежий, как ландыш, и сев на барочный стул,
нацарапал в блокноте: «Я покидаю Манхэттен».
И зачеркнул.
«Ради Бога вернись!» - приписал он, совсем без веры
глядя в Окно на клены. Вырвал и смял листок.
Он прождал её до десяти. Потом поднес к груди револьвер и
спустил курок.

Мне приснился тихий Дон,
синий Дон небесный,
то, что Раньше Было дном,
оказалось бездной.
Снилось мне, что в том нигде
между облаками
ходят Кони по воде
вместе с казаками.
Тем, Кто был убит огнем,
кто бедою черной
там теперь Последний дом,
чистый и просторный.
Там теперь Всегда вдвоем
Гришка и Аксинья,
и несет их Души Дон
синий, синий, синий.

Добрый День, Вечер, Ночь, утро.
Доброго времени суток, мое чудо.
Я Курю на балконе в шапке из дыма и снега.
Я пытаюсь держать форс.
Время заметает меня, как Тень человека
заметает хвостом пес.
Я стою на балконе и вижу ели
в горностаевых мантиях после метели,
и над ними песком рассыпаны звезды.
Я принесу тебе розы.
Я подарю тебе розы.
Мы пойдем в Магазин, купим еды к обеду.
Я приеду, жди меня, я приеду.
В кругу холодных планет я пролетаю сквозь космос,
чтобы услышать твой Голос.

С утра снаряд прошивает дом,
убивает отца и мать,
теперь я Один проживаю в нем,
спрятавшись под кровать.
У кошки кровью сочится глаз,
сгорела шерсть на лице,
но снова наводчик, не торопясь,
подкручивает прицел,
и снова флажок поднимает палач,
и новый летит снаряд,
не бойся, котя, не плачь, не плачь,
им за нас отомстят.

Октябрь. Поет Душа моя,
как лунный Свет на ветках голых,
простые песенки свои,
и Мир вокруг Все так же полон
надежды, веры и Любви.

Огромной в веснушках ладонью,
прогнав от Лица комарье,
паромщик на старом пароме
укажет, где Место твоё.
Закурит кривую цигарку,
и, глядя на реку, вздохнёт,
и даст тебе хлеба буханку,
и платы с Тебя не возьмёт.
И будет тот хлебушек сделан
из сладкой, как Сахар, муки,
и будут то справа, то слева
мерцать на реке огоньки.
И Рыбы, и Птицы, и звёзды,
и в сумерках летних сады -
Всё будет простым и серьёзным,
живым и бессмертным, как ты.

Тебе дадут посмертно орден.
Господь решит, что ты пригоден
для освящения даров.
Ты станешь молод и здоров.
Получишь новую работу.
Получишь ангелов до взвода.
В буквальном смысле - небожитель,
ты вспомнишь каждого из них,
и вы над степью полетите
прикрыть оставшихся в живых.
Вот так, непостижимо просто
ты стал космического роста,
стал к вечному причислен дому
и равен русским небесам.
А Кто ты Там по позывному,
допустим, Гиви или Корса,
или зовешься по-другому,
Господь, Конечно, знает сам.