- Видишь ли… - задумчиво произнес Лианкур, барабаня пальцами по пустой бутыли, - видишь ли,
Дело тут вовсе не в том, а в са
Мой природе
Любви. Как я понимаю, вся эта салонная
Болтовня не имела к ней никакого касательства… Я был влюблен в Мирей, как любят
Герои самых пошлых рыцарских романов.
Она застилала
Мне Свет. Я молился на нее, сестру Феба-лучника, что, смеясь, стреляет в мужчин. Ее большое
Сердце лишь способствовало такому положению вещей. Я не искал ее объятий, поскольку совершенно уверился, что этот ее
Товар довольно дешев… Проклятая
Гордость не желала мириться с тем, что я являюсь для нее десятым пехотинцем в шестом ряду. Я полагал - пусть она обладает хоть сотней мужей и случайных любовников, только я оставлю в ее сердце неизгладимый
След… Я бился за незримые области, области высокого напряжения. Да, друг мой, я сам вырыл себе выгребную яму, и не замедлил в нее упасть.
Правда, тогда мне казалось, что я возношусь на
Небеса в своем безответном чувстве. Я верил, глупец, что
Сила моей любви не может остаться в тени, что она самим своим безумием привлечет ее, перевернет ее душу, сделает ее воистину моей. Что я буду единственным, кого она полюбит по-настоящему, всей душой, всем сердцем, я жаждал поразить ее
Воображение.
Иногда мне казалось, что я добился на этом поприще определенного успеха, и тогда я бывал безоглядно счастлив. Я не имел никаких доказательств и толковал
События, как мне заблагорассудится…
