Автор цитат: Татьяна Устинова

У меня Нет сил. Какая Глупость - Всё начать сначала! Что можно начать, когда всё умерло? На самом деле меня нет. Я сгорела, испарилась, как будто Надо мной взорвалась ядерная бомба.

Любовь - такая же Работа, как и любая Другая, бесконечное приложение усилий.

Прошло 400 лет, а Ничего не поменялось. Мы точно так же не умеем Жить настоящим, а только предвкушаем и торопим Будущее или стараемся Вернуть Прошлое, словно оно ушло слишком рано... На самом деле, Настоящее - это единственное, что у нас Есть. Этот Вечер сегодняшний, Неделя, которая началась, Чашка Кофе, Новое Платье - это то, чему стоит уделять Внимание. Не могу сказать, что я окончательно перестроилась, но я стараюсь. Стараюсь почувствовать, порадоваться именно Сейчас - что ещё не выросли Дети, не состарились Родители, можно научиться чему-то и Желания есть какие-то. Пусть они Иногда невыполнимые или глупые - неважно. Главное, что они есть сейчас. Это Ощущение простых радостей, которые всегда с тобой, - оно гораздо важнее. Когда напоминаешь себе об этом всерьёз, вот тогда действительно становится немного легче и радостнее жить.

Приступать к еде, не сделав её фото или видео, у модных блогеров не принято, это даже более обязательная Часть застольной программы, чем предварительное мытье рук.

Приятное, особенное Чувство, когда Женщина нравится, и Она - собственная жена.

... всякая нормальная Женщина точно знает, на что способен, а на что не способен её муж, и внезапное Превращение из принца в чудовище не может застать её врасплох!..

... гораздо интересней Жить, когда много знаешь!... Сразу Всё по-другому видишь!..

Вот Тонечке стоит только посмотреть на пирожное, а уже полкило прибавила!...

Главное, Правильно реагировать. Если собака делает что-то не то, не обращайте внимания, как будто Нет её. И Она перестанет! А ругать не поможет. Для них главное Внимание привлечь.

Он считал себя гением, а гения нужно беречь, ухаживать, обслуживать, выслушивать. Гению можно Все, а посредственности Ничего. В нашем союзе посредственностью была я, а он только творил. И ему нужны были Эмоции - понятное Дело, на стороне. И Поддержка - ясное дело, моя. Кто, кроме меня, стал бы его поддерживать!.

На голодный Желудок большие Дела не делаются.

…Какая Разница, о чем бывают романсы, Если кончилась Жизнь? Окончательно кончилась! Дождь налил весеннюю лужу, но это уже неважно. Больше Нет и не будет луж - ни весенних, ни осенних. Потому что больше не будет Жизни!..

Александра смотрела в Окно, на церквушку и Театр «Ленком», у которого уже начался вечерний съезд машин. Все парковались, сигналили и ругались, и в узкой улочке в обе стороны давно и безнадежно змеилась чудовищная пробка. Светофор дисциплинированно переключался с красного на зеленый, но все его Усилия были тщетны - с места Никто не двигался.
Почему-то Александре Показалось, что в этой безнадежной пробке сосредоточилась вся Тоска, какая только существует в природе, и Безысходность, и Невозможность спасения - окружающий Мир не пускает ни влево, ни вправо, ни Вперед, ни Назад…

... В Москве Все Было не так, как в остальном мире... <...> Правильного, чистенького и блестящего, как парниковый огурец, европейца Москва ошеломила с первой же минуты, вывалив на него Наглость, Хамство и тяжеловесную, неотвязную Услужливость таксистов в Шереметьево, бравших «до центра» сотню долларов. Потом к этому добавились постоянно висящий в воздухе автомобильный смрад, то и Дело принимающийся Дождь, низкое серое Небо, неприветливые Лица прохожих и непрерывная истерия водителей в бескрайних, вонючих, вынимающих всю душу «пробках».
Каменная сердцевина этого города пугала и завораживала одновременно. Ничего не помогало - ни вывески знаменитых европейских бутиков, ни глянец, наведенный в последние Годы на несколько главных центральных улиц, ни вездесущий «Макдоналдс», подмигивающий рекламой «Кока-колы» и телевизоров «Самсунг». Все равно этот громадный, мрачный, бестолково выстроенный Город никак не становился европейской столицей. Царь Петр давно уже умер, бояре исправно научились брить бороды, пить Кофе и даже полюбили европейские машины, которые в народе именовались идиотским словом «иномарка», а Европа по-прежнему отстояла от Москвы так же Далеко, как Великая Китайская Стена от аэропорта имени Кеннеди.