Книга: Над кукушкиным гнездом. Страница 1

Теорию терапевтической общины я слышал столько раз, что могу рассказывать спереди Назад и задом наперед - и что Человек должен научиться Жить в группе, Прежде чем сможет функционировать в нормальном обществе, и что группа в состоянии помочь ему, показывая, где у него непорядок, и Кто нормальный, а кто Нет, Общество само решает, а ты уж изволь соответствовать. И всякая такая штука. Стоит только появиться новому больному, Доктор сразу - на свою теорию, и поехали; только тут он, кажется, и бывает главным, сам ведет собрание. Рассказывает, что Цель терапевтической общины - демократическое отделение, полностью управляемое пациентами, их голосами, и стремится оно выпустить нас обратно на улицу, во внешний Мир, достойными гражданами. Всякое мелкое Недовольство, всякую жалобу, Все, что тебе хотелось бы изменить, Надо высказывать перед группой и обсуждать, а не гноить в себе. И ты должен чувствовать себя свободно среди окружающих до такой степени, чтобы без утайки обсуждать эмоциональные Проблемы с больными и медицинским персоналом. Беседуйте, говорит он, обсуждайте, признавайтесь. А Если друг что-то сказал в обычном разговоре - запишите в вахтенный журнал, чтобы знали Врачи и Сестры. Это не Стук, как выражаются на жаргоне, это Помощь товарищу. Извлеките старые Грехи на Свет божий, чтобы омыться в глазах людей. И участвуйте в групповом обсуждении. Помогите себе и друзьям проникнуть в Тайны подсознательного. От Друзей не должно быть секретов.
Кончает он обыкновенно тем, что их Задача - сделать отделение похожим на те свободные демократические места, где вы жили: пусть внутренний мир станет масштабной моделью большого внешнего, куда в Один прекрасный День вам предстоит вернуться.

- Слушай-ка, Эти собраньица всегда у вас так проходят?
- Всегда? - Хардинг перестает напевать. Он Больше не жует свои щеки, но по-прежнему смотрит куда-то Вперед, над плечом Макмерфи.
- Эти посиделки с групповой терапией всегда у вас так проходят? Побоище на птичьем дворе?
Хардинг рывком повернул голову, и Глаза его наткнулись на Макмерфи так, как будто он только Сейчас заметил, что перед ним Кто-то сидит. Он опять прикусывает щеки, Лицо у него проваливается посередине, и можно подумать, что он улыбается. Он расправляет плечи, отваливается на спинку и принимает спокойный Вид.
- На птичьем дворе? Боюсь, что ваши причудливые сельские метафоры не доходят до меня, Мой друг. Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.
- Ага, тогда я тебе объясню. - Макмерфи повышает Голос; он не оглядывается на других острых, но говорит для них. - Стая замечает пятнышко крови у какой-нибудь курицы и начинает клевать и расклевывает до крови, до костей и перьев. Чаще всего в такой свалке Кровь появляется еще на одной курице, и тогда - ее Очередь. Потом еще на других кровь, их тоже заклевывают до смерти; дальше - больше. Вот так за несколько часов выходит в расход весь птичник, я сам видел. Жуткое Дело. А помешать им - курям - можно только, Если надеть наглазники. Чтобы они не видели.
Хардинг сплетает длинные пальцы на колене, подтягивает колено к себе, откидывается на спинку.
- На птичьем дворе. В самом деле приятная Аналогия, друг мой.
- Вот это самое я и вспомнил, Пока сидел на вашем собрании, если хочешь знать грязную правду. Похожи на стаю грязных курей.
- Так получается, это я - Курица с пятнышком крови?
- А кто же?
Они по-прежнему улыбаются друг другу, но Голоса их стали такими сдавленными, тихими, что Мне приходится мести совсем Рядом, иначе не слышу. Другие острые подходят поближе.
- А еще хочешь знать? Хочешь знать, чей клевок первый?
Хардинг Ждет продолжения.
- Сестры этой, вот чей.

Опять включают туманную машину, и Она снежит на меня холодным и белым, как снятое Молоко, так густо, что мог бы в нем спрятаться, Если бы меня не держали. В тумане не вижу на десять сантиметров и сквозь Вой слышу только старшую сестру, как она с гиканьем ломит по коридору, сшибая с дороги больных плетеной сумкой.
Перед полуднем опять завели туманную машину, но пустили не на полную мощность - он не такой густой, кое-что вижу, если напрягусь. Когда-нибудь перестану напрягаться, сдамся окончательно, заблужусь в тумане, как случалось уже с некоторыми хрониками...

Странное Место, где Люди не позволяют себе засмеяться.

Папа говорит, что, Если не остерегаться, Люди Тебя оседлают.

- Но я хотя бы попытался, - говорит он. - Черт возьми, на это по крайней мере меня хватило, так или Нет?

- Говоришь, Люди станут чистить Зубы, когда в голову взбредёт?
- Ну да, поэтому-то...
- Нет, ты представляешь? Кто в шесть тридцать чистит зубы, кто в шесть двадцать... А того и гляди, в шесть начнут. Не, ты Правильно сказал.

Человека нельзя представить слабым, Если его не видят.

If somebody'd of come in and took a look, men watching a blank TV, a fifty-year-old woman hollering and squealing at the back of their heads about discipline and order and recriminations, they'd of thought the whole bunch was crazy as loons.
Если бы кто-нибудь вошел и увидел это - как Люди смотрят погасший телевизор, а пятидесятилетняя Женщина верещит им в затылок про дисциплину, Порядок и про Наказание, он подумал бы, что вся Компания спятила с ума.

Pete had looked out first and seen all the delivery-room machinery waiting for him and somehow realized what he was being born into, and had grabbed on to everything handy in there to try to stave off being born.
Пит сперва выглянул, увидел, какая аппаратура дожидается его в родильном отделении, как-то понял, куда он рождается, и стал хвататься за что попало, чтобы не родиться.

And eventually we all got to lose. Nobody can help that.
А рано или Поздно каждый из нас должен проиграть. С этим Ничего не поделаешь.

Про рыбу одно знаю: что Есть её Лучше, чем чистить.

- Так лоботомия - это когда вырезают кусочки мозга?
- (...) Кастрация лобных долей. Видимо, раз ей нельзя резать ниже пояса, Она будет резать выше глаз.

So for forty years he was able to live, if not right in the world of men, at least on the edge of it.
Так сорок лет он смог прожить хоть не в самом мире людей, но на его обочине.