Книга: Анна Каренина. Страница 2

Eсли искать совершенства, то Никогда не будешь доволен.

- Друг Мой! Вы ни в ком не видите зла!
- Я, напротив, вижу, что Всё Есть Зло. Но справедливо ли это?..

Как Человек, в полусне томящийся болью, он хотел оторвать, отбросить от себя больное Место и, опомнившись, чувствовал, что больное место - он сам.

Она сама не знала, Зачем и для чего, но домашнее хозяйство неудержимо влекло её к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и Зная, что будут и ненастные дни, вила, как умела, своё гнездо и торопилась в одно Время и вить его, и учиться, как это Делать.

Воспоминание о зле, причинённом мужу, возбуждало в ней Чувство, похожее на Отвращение и подобное тому, какое испытывал бы тонувший Человек, оторвавший от себя вцепившегося в него Человека. Человек этот утонул. Разумеется, это Было дурно, но это было единственное спасенье, и Лучше не вспоминать об этих страшных подробностях.

Анна в этот Первый период своего освобождения и быстрого выздоровления чувствовала себя непростительно счастливою и полною радости Жизни. Воспоминание несчастия мужа не отравляло её счастия. Воспоминание это, с одной стороны, Было слишком ужасно, чтобы Думать о нём. С другой стороны, несчастие её мужа дало ей слишком большое счастие, чтобы раскаиваться.

Разумом, что ли, дошел я до того, что Надо Любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что Было у меня в душе. А Кто открыл это? Не Разум. Разум открыл борьбу за Существование и Закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно.

В бесконечном времени, в бесконечности материи, в бесконечном пространстве выделяется пузырек-организм, и пузырек этот подержится и лопнет, и пузырек этот - я.

Туда! - говорила Она, глядя в Тень вагона, на смешанный с углем Песок... - Туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя.

Стало быть, Если Чувства мои уничтожены, если Тело мое умрет, существования никакого уже не может быть?

Нет совести у этих людей, - подумал Левин. - Чесаться, Пока мы погибаем!

Мне не о чем сокрушаться и утешаться. Я настолько горда, что Никогда не позволю себе Любить Человека, который меня не любит.

... Мне Жить с ним теперь будет мученье, именно потому, что я любила его, так любила, что я люблю свою прошедшую Любовь к нему.

Как ни будь счастлив, всё-таки жаль свободы.