Автор цитат: Грэм Грин. Страница 3

Мир состоит не из чёрного и белого, а, скорее, из чёрного и серого.

Только в детстве Книги производят на нас неизгладимое Впечатление. Потом мы приходим в Восторг, развлекаемся, можем изменить Взгляды, которых придерживались, но чаще находим в книгах всего лишь подтверждение тому, что уже знаем. В них, как в Любви, нам льстит Наше Отражение в чужих чертах.

Почему ты презираешь Наше Время? По-моему, любой должен позавидовать тому, Кто Живёт в наши дни, полные пьянства и ***ства без прикрас.

Условности были куда прочнее нравственных устоев; он ведь поймал себя на том, что ему легче дать себя убить, чем устроить Скандал в гостях.

Мальчишка всегда мечтает стать героем. Великим путешественником. Великим писателем… Но обычно мечту и Реальность связывает тонкая нить Неудачи… Мальчик, мечтавший стать богатым, поступает на службу в Банк. Отважный путешественник становится колониальным чиновником с нищенским окладом и считает минуты до конца рабочего дня в раскаленной конторе. Неудавшийся писатель идет работать в грошовую газетенку…

Какой-то Голос нашептывал ему: "Ты говоришь, что убил из жалости, Почему бы тебе не пожалеть себя?" И Правда, почему?

Нельзя уважать Человека, который не смеет открыто высказывать свои Взгляды.

Однако нельзя же прожить Жизнь, никому не доверяя, запереть себя в худшую из тюрем, какая может быть, - в самого себя.

Никакие Книги не доставляют нам того удовольствия, как те, что нам читали в детстве, ибо Там была обещана простая и ясная Жизнь. В книгах же, которые читаешь Потом, Все сложно и противоречиво, в соответствии с нашим жизненным опытом, и мы уже не умеем отличить злодея от героя, а Мир превращается в маленький, тесный закоулок.

Потеряв Жизнь, я Никогда уже Больше Ничего не потеряю.

Странно узнать и поверить, что Тебя любят, когда ты сам знаешь, что Любить тебя могут только Родители и Бог.

Какой ты Добрый, Бог. Ты мог бы убить нас счастьем, а дал нам с Тобой быть в Горе.

Наверное, я заметил Сару, потому что Она была Счастливая, - в те Годы Ощущение счастья потихоньку умирало. Счастливыми бывали пьяные, Дети, Больше Никто.

Мы не принадлежим никому, даже самим себе.