Автор цитат: Марсель Пруст. Страница 2

Нам видны только чужие наклонности; Если же нам удается познать свои собственные, то лишь те из них, на которые нам укажут со стороны.

Знакомые места - это всего лишь Пространство, на котором мы располагаем их как нам удобнее. Это всего лишь тонкий слой связанных между собой впечатлений, из которых складывалось Наше прошедшее; Воспоминание о некоем образе Есть лишь Сожаление о некоем миге. Дома, дороги, аллеи столь же - Увы! - недолговечны, как и Года.

Наружный облик Человека Есть порождение наших мыслей о нем. Даже такой простой акт, как " Увидеть знакомого", есть в известной мере акт интеллектуальный. Мы дополняем его обличье теми представлениями, какие у нас уже сложились, и в том общем его очерке, какой мы набрасываем, представления Эти играют, несомненно, важнейшую Роль.

Он не замыкался в здании своих общественных отношений, - он сделал себе походную палатку, вроде тех, какие берут с собой путешественники, чтобы её можно Было разбивать всюду, где только он влюблялся в женщину.

Для составления правильного Суждения о каком-нибудь лице часто достаточно бывает выворотить наизнанку репутацию, созданную ему в свете.

Говорят, что Молчание - Сила; Если ее могут применить те, кого мы любим, то это страшная сила. От нее растет Тревога ожидающего. Ничто так не тянет к человеку, как то, что нас с ним разделяет, а существует ли менее преодолимая преграда, чем молчание? Говоря также, что молчание - пытка и что оно способно довести до безумия тех, Кто обречен на молчание в тюрьмах. Но какая пытка - еще более жестокая, чем Молчать самому, - Терпеть молчание любимого Человека!

По большей части Боль Есть своего рода потребность организма осознать какое-то Новое Состояние, которое его беспокоит, привести Чувствительность в соответствии с этим состоянием.

Умному человеку не страшно показаться глупцом другому умному человеку, - вот так и светский Человек боится, что его светскость не получит признания у мужлана, а не у вельможи. С тех пор, как существует Мир, три четверти душевных сил, три четверти лжи, на которую людей подбивало Тщеславие и от которой они только проигрывали, были ими растрачены перед людьми ниже их по положению.

Светские Люди настолько привыкли, чтобы с ними искали Знакомства, что всякий, Кто их избегает, кажется им диковинкой и всецело завладевает их вниманием.

Жизнь до такой степени разочаровывает нас, что в конце концов мы начинаем верить, будто Литература не имеет к ней никакого Отношения, и с удивлением наблюдаем, как драгоценные Мысли, донесенные до нас книгами, выставляются Напоказ, не боясь обветшать, прийти в негодность, выставляются непринужденно, как будто так и Надо, в нашу повседневную жизнь.

Любой Человек, заставляющий нас страдать, может быть причислен нами к божеству, он его фрагментарный отблеск и его последнее звено; божеству (Идее), созерцание которого наполняет нас радостью взамен печали, что мы испытывали когда-то. Искусство Жить состоит в том, чтобы воспринимать людей, заставляющих нас страдать, лишь в качестве ступеньки, позволяющей дотянуться до их божественного образа, и радостно населить нашу Жизнь божествами.

Работа художника - пытаться Увидеть за материей, за опытом, за словами нечто другое - работа, совершенно противоположная той, что совершается в нас каждое Мгновение, когда мы, словно предав себя самих, оказываемся во власти самолюбия, страстей, рассудка и привычек, которые загромождают, а в конечном итоге и прячут совсем наши истинные Ощущения под грудой всякого рода терминологией, практических целей, что мы ошибочно называем жизнью. В сущности, это Сложное Искусство - единственно живое искусство.

Сколько раз в Течение всей моей Жизни Реальность разочаровывала меня, потому что в тот Момент, когда я воспринимал её, Воображение, будучи единственным моим органом восприятия красоты, никак не могло с ней соотнестись в силу непреложного закона, гласящего, что невозможно представить себе то, чего не существует.

В действительности же всякий читатель читает Прежде всего самого себя. А произведения писателя - не более чем оптический прибор, врученный им читателю, позволяющий последнему различить в себе самом то, что без этой Книги он, вероятно, не смог бы разглядеть.