Книга: Исповедь. Страница 2

Обманывать себя нечего. Всё - Суета. Счастлив, Кто не родился, Смерть Лучше Жизни.

Как теперь, так и тогда явное Признание и исповедание православия большею частию встречалось в людях тупых, жестоких и безнравственных и считающих себя очень важными. Ум же, Честность, Прямота, добродушие и Нравственность большею частью встречались в людях, признающих себя неверующими.

Давно уже рассказана восточная басня про путника, застигнутого в степи разъяренным зверем. Спасаясь от зверя, путник вскакивает в безводный колодезь, но на дне колодца видит дракона, разинувшего пасть, чтобы пожрать его. И несчастный, не смея вылезть, чтобы не погибнуть от разъярённого зверя, не смея и спрыгнуть на Дно колодца, чтобы не быть пожранным драконом, ухватывается за ветви растущего в расщелинах колодца дикого куста и держится на нем. Руки его ослабевают, и он чувствует, что скоро должен будет отдаться погибели, с обеих сторон ждущей его; но он Все держится, и Пока он держится, он оглядывается и видит, что две Мыши, Одна Черная, Другая белая, равномерно обходя стволину куста, на котором он висит, подтачивают ее. Вот-вот сам собой обломится и оборвется куст, и он упадет в пасть дракону. Путник видит это и знает, что он неминуемо погибнет; но пока он висит, он ищет вокруг себя и находит на листьях куста капли меда, достает их языком и лижет их. Так и я держусь за ветки Жизни, Зная, что неминуемо Ждет дракон смерти, готовый растерзать меня, и не могу понять, Зачем я попал на это мучение. И я пытаюсь сосать тот мед, который Прежде утешал меня; но этот мед уже не радует меня, а белая и черная мышь - День и Ночь - подтачивают ветку, за которую я держусь. Я Ясно вижу дракона, и мед уже не сладок Мне. Я вижу одно - неизбежного дракона и мышей, - и не могу отвратить от них взор. И это не басня, а это истинная, неоспоримая и всякому понятная Правда.

Душевное Состояние это выражалось для меня так: Жизнь моя Есть какая-то кем-то сыгранная Надо мной глупая и злая Шутка. Несмотря на то, что я не признавал никакого "кого-то", который бы меня сотворил, эта Форма представления, что кто-то надо мной подшутил Зло и глупо, произведя меня на Свет, была самая естественная Мне форма представления.

Жизнь Мне опостылела - какая-то непреодолимая Сила влекла меня к тому, чтобы как-нибудь избавиться от нее. Нельзя сказать, чтоб я хотел убить себя. Сила, которая влекла меня прочь от Жизни, была сильнее, полнее, общего хотенья. Это была сила, подобная прежнему стремлению жизни, только в обратном отношении. Я всеми силами стремился прочь от жизни. Мысль о самоубийстве пришла мне так же естественно, как Прежде приходили Мысли об улучшении жизни. Мысль эта была так соблазнительна, что я должен был употреблять против себя хитрости, чтобы не привести её слишком поспешно в исполнение. Я не хотел торопиться только потому, что хотелось употребить Все Усилия, чтобы распутаться! Если не распутаюсь, то всегда успею, говорил я себе. ... Я сам не знал, чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь от нее и, между тем, чего-то ещё надеялся от нее.

Жизнь моя остановилась. Я мог дышать, Есть, пить, спать, и не мог не дышать, не есть, не пить, не спать; но Жизни не Было, потому что не было таких желаний, Удовлетворение которых я находил бы разумным. Если я желал чего, то я Вперед знал, что, удовлетворю или не удовлетворю мое Желание, из этого Ничего не выйдет. Если бы пришла волшебница и предложила Мне исполнить мои Желания, я бы не знал, что сказать. Если есть у меня не желания, но Привычки желаний прежних, в пьяные минуты, то я в трезвые минуты знаю, что это - Обман, что нечего желать. Даже узнать истину я не мог желать, потому что я догадывался, в чем Она состояла. Истина была то, что жизнь есть бессмыслица.

Я искал во всех знаниях и не только не нашёл, но убедился, что Все те, которые так же, как и я, искали в знании, точно так же Ничего не нашли. И не только не нашли, но Ясно признали, что то самое, что приводило меня в Отчаяние - бессмыслица Жизни, - Есть единственное несомненное Знание, доступное человеку.

" Семья"... - говорил я себе; - но семья - жена, Дети; они тоже Люди. Они находятся в тех же самых условиях, в каких и я: они или должны Жить во лжи, или Видеть ужасную истину. Зачем же им жить? Зачем Мне Любить их, беречь, растить и блюсти их? Для того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия! Любя их, я не могу скрывать от них истины, - всякий Шаг в познании ведёт их к этой истине. А Истина - Смерть.

Сущность всякой веры состоит в том, что Она придает Жизни такой Смысл, который не уничтожается смертью.

Мне рассказывал Мой брат, Умный и правдивый Человек. Лет 26-ти уже, он раз на ночлеге во Время охоты, по старой с детства привычке, стал вечером на молитву. Это Было на охоте. Старший наш брат Николай лежал уже на сене и смотрел на него. Когда Сергей кончил и стал ложиться, Николай сказал ему: "А ты еще Всё делаешь этот намаз?" И Больше Ничего они не сказали друг другу. Брат Сергей с этого дня перестал становиться на молитву и ходить в Церковь. И вот 30 лет не молится, не причащается и не ходит в церковь. И не потому, чтобы он поверил брату, а потому, что это было указание на то, что у него уже давно ничего не оставалось от веры, а что оставались только бессмысленные Привычки. Так было и бывает, я думаю, с огромным большинством людей. Я говорю о людях нашего образования и говорю о людях правдивых с самими собою, а не о тех, которые самый предмет веры делают средством для Достижения каких бы то ни было временных целей.

Отречение от веры произошло во Мне, мне кажется по крайней мере, несколько сложнее, чем, как я вижу, оно происходит поголовно во всех умных людях нашего времени. Оно, как мне кажется, происходит в большинстве случаев так, что Знания самые разнообразные и даже не философские - математические, естественные, исторические, искусства, Опыт Жизни вообще (нисколько не нападая на вероучение) своим светом и теплом незаметно, но неизбежно растапливают искусственное здание вероучения.