Персонаж: Алексей Федорович Карамазов

Да как же ты будешь Жить с таким адом в голове? Разве это возможно?

- И признаюсь, что Ничего не понимаю, для чего Всё так устроено. Люди сами виноваты - им дан был Рай, но они захотели свободы, и похитили Огонь с небеси. Поэтому их и жалеть-то нечего. Но Если они должны страдать, для чтобы страданиями купить вечную гармонию, то причем тут Дети? Скажи Мне, Алексей, мог бы ты, возводя здание судьбы человеческой с целью осчастливить людей, и дать им наконец Мир и Покой, замучить для всего этого хотя бы только одно крохотное Создание? Вот этого самого ребеночка?
- Нет, не смог бы.

Я Право не знаю, но... Надо же кому-то правду сказать. Потому что здесь почему-то правды Никто сказать не хочет.

- Я, брат, очень необразован. Но я много обо всём думаю. Вот Красота... Это, брат, тоже страшная вещь. Что уму представляется позором - то сердцу сплошь красотой. Знал ты это или Нет?
- Нет, не знал.
- Нет, широк Человек, слишком даже широк. Я бы сузил. Это Чёрт знает что такое, вот что! Ужасно и то, Алешка, что красота не только страшная... но и таинственная вещь! Тут Дьявол с Богом борется. А поле битвы - сердца людей.

А клейкие листочки, а дорогие Могилы, а голубое Небо, а любимая Женщина! Как же жить-то будешь, чем ты любить-то их будешь?  - горестно восклицал Алеша.  - С таким адом в груди и в голове разве это возможно?

Не Злой вы Человек, а исковерканный.

- Как низости? В какой низости? Это то, что Она подслушивает за дочерью, так это ее Право, а не Низость... Когда я сама буду матерью и у меня будет такая же Дочь, как я, то я непременно буду за нею подслушивать.
- Неужели, Lise? Это нехорошо.
- Ах, боже Мой, какая тут низость? Если б обыкновенный светский Разговор какой-нибудь и я бы подслушивала, то это низость, а тут родная дочь заперлась с молодым человеком…

Я Всё помышлял о том: Кто это за меня когда-нибудь помолится? Есть ли в свете такой Человек? Милый ты мальчик, я ведь на этот счет ужасно как глуп, ты, может быть, не веришь? Ужасно. Видишь ли: я об этом, как ни глуп, а всё думаю, всё думаю, изредка, разумеется, не всё же ведь. Ведь невозможно же, думаю, чтобы Черти меня крючьями позабыли стащить к себе, когда я помру. Ну вот и думаю: крючья? А откуда они у них? Из чего? Железные? Где же их куют? Фабрика, что ли, у них какая Там есть? Ведь там в монастыре иноки, Наверно, полагают, что в аде, например, есть потолок. А я вот готов поверить в ад только чтобы без потолка; выходит оно как будто деликатнее, просвещеннее, по-лютерански то есть. А в сущности ведь не всё ли равно: с потолком или без потолка? Ведь вот вопрос-то проклятый в чем заключается! Ну, а коли Нет потолка, стало быть, нет и крючьев. А коли нет крючьев, стало быть, и всё побоку, значит, опять невероятно: кто же меня тогда крючьями-то потащит, потому что Если уж меня не потащат, то что ж тогда будет, где же Правда на свете? Il faudrait les inventer (Их следовало бы выдумать - франц.), Эти крючья, для меня Нарочно, для меня одного, потому что если бы ты знал, Алеша, какой я срамник!..
- Да, там нет крючьев, - Тихо и серьезно, приглядываясь к отцу, выговорил Алеша.
- Так, так, одни только тени крючьев. Знаю, знаю. Это как Один француз описывал ад: «J'ai vu l'ombre d'un cocher, qui avec l'ombre d'une brosse frottait l'ombre d'un carrosse» («Я видел Тень кучера, которая тенью щетки чистила тень кареты» - франц.).

- …неужели имеет Право всякий Человек решать, смотря на остальных людей: Кто из них достоин Жить и кто более не достоин?
- К чему же тут вмешивать Решение по достоинству? Этот Вопрос всего чаще решается в сердцах людей совсем не на основании достоинств, а по другим причинам, гораздо более натуральным. А насчет Права, так кто же не имеет права желать?
- Не смерти же другого?
- А хотя бы даже и смерти? К чему же лгать пред собою, когда Все Люди так живут, а, пожалуй, так и не могут иначе жить.

- …Представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец Мир и Покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулаченком в Грудь и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!
- Нет, не согласился бы, - Тихо проговорил Алеша.
- И можешь ли ты допустить идею, что Люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?
- Нет, не могу допустить.

Есть минуты, когда Люди любят Преступление.

Эта Душа ещё не примеренная, Надо щадить её... в душе этой может быть Сокровище...

- Я думаю, что Если Дьявол не существует и, стало быть, создал его Человек, то создал он его по своему образу и подобию.
- В таком случае, ровно как и Бога.

Знайте же, что Ничего Нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для Жизни, как Хорошее какое-нибудь Воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про Воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое Прекрасное, Святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть самое Лучшее воспитание и Есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в Жизнь, то спасен Человек на всю жизнь.