Персонаж: Князь

Лейб-медик, вы болтаете битых полчаса, но будь я проклят, ежели понял хоть одно Слово.

Чувства, Страсти, Всё Обман...

Писаных романов я не терплю, а до настоящих страстный Охотник.

Ну что? Идём Смотреть Фараона!

- Юлий, просыпайся! Тут Чудо! Кони с крыльями!
- Где?!
- Быстрее, быстрее!
- Ну, и где кони?
- Только что здесь б-были...
- Послушай, княже: ну какие кони?...
- С крыльями!
- А-а-а, ну Если с крыльями, значит, пегасы. Любимцы муз, коротко говоря. Помогают поэ Там там, художникам разным, вселяют в них Вдохновение, так сказать. Приснились что ли?...
- Да Ничего не приснились! Я хочу пегаса!
- Исключено.
- Почему?
- У Тебя Талант Есть? Ну может, ты тайно Стихи пишешь или там, живописью балуешься, а?
- Ха, типун тебе на Язык!
- Тогда Увы, пегас к тебе не прилетит. Не огорчайтесь, светлейший. Талант вообще редко в природе встречается, особенно среди... Э-э-э...
- Нет, погоди. А если я, к примеру, спою? Вдруг ко Мне пегас прилетит или у тебя Крылья вырастут? Я люблю Петь.
- Хм, я думаю, от твоего пения у меня даже зуб не вырастет, не то что крылья.
- А я всё-таки попробую. Выступает Князь. Антошка, Антошка, пойдём копать картошку, Антошка, Антошка, пойдём копать карто-о-ошку-у-у... Смотри, смотри! Прилетел, прилетел!
- Мда, это он не разобрался...

- О! Я, кажется, придумал! Ты - скачешь за богатырями, а я Пока...
- Нет, светлейший, ты что?! Как же можно Тебя здесь одного бросить?! К тому же я это... Лодыжку подрастянул. И за неделю точно не отлежусь. Считай две недели положить нужно, а то и три! Ну иль даже четыре. А ты два месяца здесь не протянешь. Вот Кто, к примеру, тебе пищу готовить будет?
- Почему два месяца?
- Ну это я так, образно, округляю.

Одной Любви мало; Любовь оказывается делами; а ты как рассуждаешь: "Хоть и страдай со мной, но живи со мной", - ведь это не гуманно, не благородно! Говорить о всеобщей любви, восторгаться общечеловеческими вопросами и в то же Время Делать преступления против любви и не замечать их - непонятно!

- А ежики откуда?
- Ежики? - Князю явно тоже Было хреново. - А ты про боевых ежиков где-то читала, вот и заявила: «Хочу ежиков». Мы с Яном, хватило же ума, приволокли тебе колючих, а ты им… С-с-слово сказала… Теперь у нас отряд боевых ежиков… мля!
Меня замутило, но Все же я выдавила:
- Стужев, на хрена нам ежики?!

И будете вы платить Мне дани Многие, - продолжал князь, - у кого Овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится, тот разломи его начетверо: одну Часть отдай мне, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну - и вы идите! А до прочего вам ни до чего Дела Нет!

Может быть, самый великий Подвиг Человека в том, что он сумеет ограничиться в Жизни ролью второго Лица.

И этому Все я виною! Страшно
Ума лишиться. Легче умереть.
На мертвеца глядим мы с уваженьем,
Творим о нем молитвы. Смерть равняет
С ним каждого. Но Человек, лишенный
Ума, становится не человеком.
Напрасно Речь ему дана, не правит
Словами он, в нем брата своего
Зверь узнает, он людям в посмеянье,
Над ним всяк волен, Бог его не судит.

.. Нет Ничего приятнее, как Жить с дураками и поддакивать им: выгодно!

В Жизни так много еще хорошего. Я люблю Значение, чин, отель; огромную ставку в Карты (ужасно люблю карты). Но Главное, главное - Женщины… и женщины во всех видах; я даже люблю потаенный, темный Разврат, постраннее и оригинальнее, даже немножко с грязнотцой для разнообразия…

.. был в Париже Один сумасшедший чиновник.., когда он сходил с ума, то вот что выдумал для своего удовольствия: он раздевался у себя дома, совершенно, как Адам, оставлял на себе одну Обувь, накидывал на себя широкий плащ до пят, закатывался в него и с важной, величественной миной выходил на улицу. Ну, сбоку посмотреть - Человек, как и Все, прогуливается себе в широком плаще для своего удовольствия. Но лишь только случалось ему встретить какого-нибудь прохожего, где-нибудь наедине, так чтоб кругом Никого не Было, он молча шел на него, с самым серьезным и глубокомысленным видом, вдруг останавливался перед ним, развертывал свой плащ и показывал себя во всем… чистосердечии. Это продолжалось одну минуту, Потом он завертывался опять и молча, не пошевелив ни одним мускулом Лица, проходил мимо остолбеневшего от изумления зрителя важно, плавно, как Тень в Гамлете.