Книга: Падение. Страница 2

Я знал Человека, который отдал двадцать лет своей Жизни сущей вертихвостке, пожертвовал ради нее решительно всем - друзьями, карьерой, приличиями и в Один прекрасный День обнаружил, что Никогда ее не любил. Ему просто Было скучно, как большинству людей.

Недаром же мы редко доверяемся тем, Кто Лучше нас. Скорее уж мы избегаем их общества. Чаще всего мы исповедуемся тем, кто похож на нас и разделяет наши Слабости. Мы вовсе не хотим исправляться, не стремимся к самоусовершенствованию: Прежде всего нужно, чтобы нас судили со всеми нашими слабостями. Нам Хочется, чтобы нас пожалели и поддержали Дух наш. В общем, мы хотели бы и не считаться виновными, и не стараться очиститься. В нас недостаточно цинизма и недостаточно добродетели.

Стремление установить истину любой ценой - это Страсть, которая Ничего не пощадит и которой Ничто противиться не может. Это даже Порок, весьма редко чрезмерное правдолюбие бывает удобным, чаще всего это Эгоизм. Так вот, Если вы окажетесь в таком положении, не задумывайтесь: обещайте быть правдивым и лгите без зазрения совести. Вы удовлетворите Желание Друзей и докажете им свою Привязанность.

Если не имеешь характера, следует всецело предаться системе.

Теперь уж Поздно, и всегда будет поздно. К счастью!

Восемьдесят процентов наших писателей охотней прославляли бы Имя божие в своих произведениях, Если бы могли не подписывать их. Но они подписываются, по мнению моего знакомого, из-за того, что любят себя и Ничего не прославляют, из-за того, что ненавидят людей. Но так как они Все же не могут отказаться от Суждения о ближних, они наверстывают на вопросах морали. В общем, они дьявольски почитают Добродетель.

Видите ли, я не выношу скуки и Ценю в Жизни только Развлечения. Самое блестящее Общество быстро надоедает Мне, но мне Никогда не бывает скучно с женщинами, которые мне нравятся. Стыдно признаться, но я отдал бы десять бесед с Эйнштейном за первое Свидание с хорошенькой статисткой. Правда, на десятом свидании я стал бы вздыхать об Эйнштейне или о серьезной книге. В общем, высокие Проблемы интересовали меня лишь в промежутках между любовными приключениями.

Было Время, когда Мне каждую минуту казалось, что до следующей минуты мне не дожить.

Когда тебе опротивела твоя Жизнь, когда знаешь, что Надо Жить по-другому, выбора у Тебя Нет, не Правда ли? Что сделать, чтобы стать другим? Невозможно это. Надо бы уйти от своего "я", Забыть о себе ради кого-нибудь, хотя бы раз, только Один раз. Но как это сделать?

С возрастом каждый приобретает тот облик, какого заслуживает.

В сущности, я неверно вам сказал, что важнее всего избегнуть осуждения. Нет, самое Главное - Все себе позволять, но Время от времени вопиять о своей подлости.

Я охотно совершаю публичную Исповедь, <...>. Обвиняю себя напропалую. <...> То, что касается меня, я примешиваю к тому, что касается других. Я схватываю черты, общие для многих, жизненный Опыт, выстраданный всеми, Слабости, которые я разделяю с другими, Правила хорошего тона, Требования современного Человека, свирепствующие во Мне и в других. Из всего этого я создаю Портрет, обобщенный и безликий. Так сказать, личину, похожую на карнавальные Маски, вернее, на упрощенные изображения, увидев которые, каждый думает: "Постой, где же я встречал этого типа?" Когда портрет закончен, как вот нынче вечером, я показываю его и горестно восклицаю: " Увы, вот я каков!" Обвинительный акт завершен. Но тут же портрет, который я протягиваю моим современникам, становится зеркалом.

Я дошел до предела в тот День, когда выпил воду умирающего, <...> убеждая себя при этом, что я нужен товарищам, нужнее, чем тот, который Все равно вот-вот умрет, и я должен ради них сохранить себе Жизнь. Вот так-то, дорогой, под солнцем смерти рождаются империи и церкви.

Мне Больше не нужно Было их Уважение, потому что оно не было всеобщим, да и как оно могло быть всеобщим, раз сам я не мог его разделять. Значит, Лучше набросить на Все - на Суд людской и уважение "порядочного общества" - покров нелепости и Насмешки.