Книга: Колыбель для кошки. Страница 2

До чего безобразный Город, любой город на свете!

Все истины, которые я хочу вам изложить, - гнусная Ложь.

Когда я был моложе - две Жены тому Назад, 250 тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад...

Я во Все не хочу сказать, что Дети на войне, Если им приходится умирать, умирают хуже мужчин. К их вечной славе и нашему вечному стыду, они умирают именно как Мужчины, тем самым оправдывая мужественное ликование патриотических празднеств.
Но Всё равно все они - убитые дети.
И я предлагаю вам: если уж мы хотим проявить искреннее Уважение к памяти ста погибших детей Сан-Лоренцо, то будет Лучше всего, если мы проявим Презрение к тому, что их убило, иначе говоря - к Глупости и злобности рода человеческого.
Может быть, вспоминая о войнах, мы должны были бы снять с себя одежду и выкраситься в синий Цвет, встать на четвереньки и хрюкать, как Свиньи. Несомненно, это Больше соответствовало бы случаю, чем пышные речи, и реяние знамен, и пальба Хорошо смазанных пушек.
Я не хотел бы показаться неблагодарным - ведь нам Сейчас покажут отличный военный парад, а это и в самом деле будет увлекательное Зрелище.

- Господи, вот вам Жизнь! Да разве её хоть чуточку поймёшь?
- А вы и не старайтесь. Просто сделайте Вид, что вы Всё понимаете.
- Это очень хороший Совет.

Предложение неожиданных путешествий Есть Урок танцев, преподанных богом.

- Чуть ли не сто тысяч лет Взрослые вертят под носом у своих детей такой переплёт из верёвочки… Не удивительно, что ребята растут психами. Ведь такая «кошкина колыбель» - просто переплетённые иксы на чьих-то руках. А малыши смотрят, смотрят, смотрят… И никакой, к чёрту, кошки, никакой, к чёрту, колыбельки Нет!

От её точных прикосновений вспыхивали лампочки, крутились колёса, бурлила жидкость в колбах, звякали Звонки.
- Волшебство, - сказала мисс Пефко.
- Мне жаль, что член нашей лабораторной семьи употребляет это заплесневелое средневековое Слово, - сказал Доктор Брид. - Каждое из этих пособий понятно само по себе. Они и задуманы так, чтобы в них не Было никакой мистификации. Они - прямая антитеза волшебству.

«Рука, снабжающая товарами Кафе и лавки, правит миром».
«Сначала организуем в нашей республике кафе, продуктовые лавки, газовые камеры и национальный Спорт. После этого можно написать нашу конституцию».

тут, в короткое четверостишие, Боконон вложил парадоксальную Мысль, что существует печальная Необходимость лгать о реальной Жизни и еще более печальная Невозможность солгать о ней.
Важничает карлик.
Он выше всех людей.
Не мешает малый рост
Величию идей.

Я обратился к книгам Боконона, Все еще думая в своем невежестве, что найду в них Утешение. Я торопливо пропустил предостережение на титульной странице первого тома:
«Не будь глупцом! Сейчас же закрой эту книгу! Тут все - сплошная фома!»
Фома, Конечно, значит ложь.
А Потом я прочел вот что:
"Вначале Бог создал землю и посмотрел на нее из своего космического одиночества.
И бог сказал: «Создадим живые Существа из глины, пусть глина взглянет, что сотворено нами».
И бог создал все живые существа, какие до сих пор двигаются по земле, и одно из них Было человеком. И только этот ком глины, ставший человеком, умел Говорить. И бог наклонился поближе, когда созданный из глины Человек привстал, оглянулся и заговорил. Человек подмигнул и вежливо спросил: «А в чем Смысл всего этого?»
- Разве у всего должен быть смысл? - спросил бог.
- Конечно, - сказал человек.
- Тогда предоставляю тебе найти этот смысл! - сказал бог и удалился".
Я подумал: что за Чушь?
«Конечно, чушь», - Пишет Боконон.

Бездумное Спокойствие сторожей и уборщиц, работающих поздними ночами, сошло на нас: в загаженном мире мы по крайней мере очищали хоть Один наш маленький уголок.

Четырнадцатый том озаглавлен так:
«Может ли разумный Человек, учитывая Опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое Будущее человечества?»
Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного Слова и точки: « Нет».

- Скажите, сэр, от чего умрет Человек, Если его лишить радости и утешения, которые дает Литература?
- Не от одного, так от другого, - сказал он. - Либо от окаменения сердца, либо от атрофии нервной системы.