Персонаж: Роберт Локамп. Страница 3

Словно налитые свинцом, мы недвижно восседали за стойкой бара. Плескалась какая-то Музыка, и Бытие Наше Было светлым и сильным. Оно мощно разлилось в нашей груди, мы позабыли про ожидавшие нас беспросветно унылые меблированные комнаты, забыли про Отчаяние всего нашего существования, и стойка бара преобразилась в капитанский мостик корабля Жизни, на котором мы шумно врывались в Будущее.

- А чем ты занималась?
- Да, собственно, ничем. Просто так - жила для себя.
- За это хвалю! Нет Ничего прекраснее.

Театры, концерты, Книги - я почти утратил Вкус ко всем этим буржуазным привычкам. Они не были в духе времен. Политика была сама по себе в достаточной мере театром, ежевечерняя Стрельба заменяла концерты, а огромная книга людской Нужды убеждала Больше целых библиотек.

Для алкоголиков Грипп, к сожалению, сущие пустяки; Больше того, настоящие пропойцы иной раз начинают буквально расцветать и даже жиреть от гриппа.

Девушка сидела молча Рядом со мной; Свет и тени, проникавшие сквозь стекло, скользили по ее лицу. Иногда я посматривал на нее; я снова вспомнил Вечер, когда Впервые увидел ее. Лицо ее стало серьезнее, оно казалось Мне более чужим, чем за ужином, но очень красивым; это лицо еще тогда поразило меня и не давало Больше покоя. Было в нем что-то от таинственной тишины, которая свойственна природе - деревьям, облакам, животным, - а иногда и женщине.

Я сидел неподвижно, не шевелился и чувствовал Слёзы Пат на моём Сердце, словно Там кровоточила Рана.

В дождливую погоду не Грех сделать что-нибудь для своего образования.

Я отпустил её; но что-то во Мне не могло расстаться с ней.

Жизнь чудовищно измельчала. Она свелась к одной только мучительной борьбе за убогое, голое Существование.

Я знал - Она много думает о своей болезни, ее Состояние еще не улучшилось, - это Мне сказал Жаффе; но на своем веку я видел столько мертвых, что любая Болезнь была для меня все-таки жизнью и надеждой; я знал - можно умереть от ранения, этого я навидался, но мне всегда Трудно Было поверить, что болезнь, при которой Человек с виду невредим, может оказаться опасной.

Я любил Смотреть, как Пат одевается. Никогда еще я не чувствовал с такой силой вечную, непостижимую тайну Женщины, как в минуты, когда Она Тихо двигалась перед зеркалом, задумчиво гляделась в него, полностью растворялась в себе, уходя в подсознательное, Необъяснимое Самоощущение своего пола. Я не представлял себе, чтобы Женщина могла одеваться болтая и смеясь; а Если она это делала, значит, ей недоставало таинственности и неизъяснимого очарования вечно ускользающей прелести.

- Я хочу Жить, а ты хочешь денег.
- Чтобы жить!

Днём Всё выглядит иначе, чем вечером.

С женщинами я справляюсь, а вот с любовью - не могу. Безнадежность - вот что нагоняет на меня тоску.