Автор цитат: Александр Ильич Гитович. Страница 2

Не знаю, Кто, в какие времена,
Уговорил их Вместе поселиться,
Но дружит краснокожая сосна -
Как равная с березкой бледнолицей.
Для них давно настала, в Добрый час,
Торжественного равенства эпоха,
Как бы невольно убеждая нас,
Что быть терпимыми - не так уж Плохо.

Стыжусь: как часто я бывал в восторге -
Меня бросало в сладостную дрожь
От грома сборищ и парадных оргий,
Речей победных и хвастливых сплошь.
Лишь Опыт войн - пронзительный и горький,
Который на Чистилище похож, -
Открыл Мне Мудрость древней поговорки:
Глаз - видит правду, ухо слышит Ложь.

Наверно, так и Надо. Ветер, грязь,
Проклятое унылое болото.
Ползи на брюхе к черным бревнам дзота,
От Холода и злобы матерясь,
Да про себя. Теперь твоя Забота -
Ждать и не кашлять. Слава богу, связь
В порядке. Вот и фриц у пулемета.
Здоровый, Дьявол. Ну, благословясь...
На третий День ему несут газету.
Глядишь, уже написано про эту
Историю - и очерк, и стишки.
Берет, читает. Ох, Душа не рада!
Ох, ну и врут! А впрочем, пустяки.
А впрочем - что ж, наверно, так и надо.

Мы знаем: будет странный час,
И по домам пойдут солдаты,
Но мы не знаем, Кто из нас
Дойдет живым до этой даты.
А Если Все же доживем,
Друзьями станут нам едва ли
Те, кто о мужестве своем
В бомбоубежищах писали.
Им нелегко пришлось в домах,
Но был мужчиною, поверьте,
Не тот, кто смерти ждал впотьмах,
А тот, кто шел навстречу смерти.

Мы знали Все: дороги отступлений,
Забитые машинами шоссе,
Всю Боль и Горечь первых поражений,
Все наши беды и печали все.
И нам с овчинку Показалось небо
Сквозь "мессершмиттов" яростную тьму,
И тот, Кто с нами в это Время не был, -
Не стоит и рассказывать тому.
И Если уж газетчиками были
И звали в Бой на недругов лихих, -
То с летчиками Вместе их бомбили
И с пехотинцами стреляли в них.

Мне в Путь Пора. Уже дымится утро,
Бледнеют неба смутные края.
Да, кто-то прав, что Все на свете мудро,
Но даже Мудрость Каждому - своя.

В какие бури Жизнь ни уносила б -
Закрыть Глаза, не замечать тревог.
Быть может, в этом Мудрость, в этом сила,
И с детства ими наградил Вас бог.
Речь не идет о мудрости традиций
Но о стене из старых рифм и книг,
Которой Вы смогли отгородиться
От многих зол, - забыв их в тот же Миг.

Жизнь проходит - разве в этом дело?
Разве в неоглядности своей,
Молодость когда-нибудь хотела,
Чтобы Детство возвратили ей?
Так и нам печалиться не надо:
Только бы - разумна и добра -
Длилась, как последняя награда,
Деятельной старости Пора.

Как много наших сверстников суровых,
Людей непьющих, сытых и здоровых,
Всегда и всюду поучавших нас,
Ушли во тьму - их огонек погас...
Уже я прожил Больше полстолетья,
Но открывая новую тетрадь,
Я повторяю: Надо Жить на свете,
Чтобы учиться, а не поучать.

Трудись не покладая рук
Над тем, что нужно людям, -
Об остальном, любезный друг,
Тревожиться не будем

Внезапный друг! Я помню до сих пор
Тревожный Спирт, настоянный на травке,
Весь европейский этот разговор
О рангах Достоевского и Кафки.
Я вспоминаю наш недолгий пир
И придвигаю лампу к изголовью,
Чтобы опять открыть "Войну и мир"
И перейти к душевному здоровью.

Мне на днях предъявили угрюмый упрек -
И, казалось бы, выхода нету:
Будто Все, что я в Сердце скопил и сберег,
Только вам выдаю по секрету.
Если Правильно Люди о том говорят,
Значит, Надо условиться вместе,
Что Поэзия - это секретный доклад
На всемирном читательском съезде.

Конечно, это Ясно и ребенку:
Деревья двигаться - Увы - не могут,
Как движутся Животные и Люди.
Зато они всю Жизнь свою растут,
И Если достигают их вершины
Предела, утвержденного Природой,
То Корни продолжают развиваться
И углубляются в родную землю.
И люди бы отстали от деревьев,
Когда бы не Душа их и не разум,
Которые растут до самой смерти.
Хотя, к несчастью, не у всех людей.

Свет - Образец для искреннего слова:
Каких бы крепостей ни возвести -
Свет обойдет Препятствия, чтоб снова
Стремиться по кратчайшему пути.
Мы выбрали опасную дорогу,
Где не помогут добрые Друзья, -
Она полна преград. Но Слава богу,
Что Мысль - как свет - остановить нельзя.