Автор цитат: Александр Ильич Гитович

За окном кипит Работа, -
Здравствуй, дятел, старый друг!
Нездоровится Мне что-то,
Дело валится из рук.
Вот бы мне с такой любовью
Ладить с жизнью трудовой,
Вот бы мне твое здоровье,
Золотой Характер твой!

Отложу раскрытую тетрадку,
С полки томик Бунина сниму -
Видно, Было и ему не сладко
Зимовать в деревне одному.
Я и сам бы этой ночью вьюжной
Выпил малость, сидя у огня, -
А собаку покупать не нужно:
Слава богу, две их у меня.

Верю я, что оценят потомки
Строки ночью написанных книг, -
Нет, чужая Душа не потемки,
Если светится Мысли ночник.
И, подвластные вечному чувству,
Донесутся из мрака времен -
Трепет совести, тщетность искусства
И подавленной гордости стон.

Уж Если Говорить о переводах,
Которым отдал я немало лет,
То этот Труд - как всякий труд - не отдых,
Но я о нем не сожалею, нет!
Он был моей свободою и волей,
Моею добровольною тюрьмой,
Моим блаженством и моею болью -
Сердечной болью, а не головной.

Чудеса да и только - порою
Поражался я им: почему
Восхищается мальчик строкою,
Не совсем еще ясной ему?

Ты сделал Первый, трудный шаг:
Судьбой влекомый,
Ты попрощался - скажем так -
С одной знакомой.
Неплохо Было вам вдвоем,
И в Знак доверья -
Тебе вручили веру в дом
И Ключ от двери.
Перенеся лихой содом
И Все потери,
Ты возвратился в старый дом
С ключом от двери.
Дышали тополи в окно
Ночной истомой,
Но ей уж было все равно -
Твоей знакомой.

Поэзия! Будь на ногу легка,
Чтоб в Гости ездили Поэт к поэту,
Чтоб Разум не сидел у камелька,
А бодро путешествовал по свету.
Быть может, в этом-то и Корень зла,
Что - как признала братская Беседа -
Недалеко от Глупости ушла
Безрадостная Мудрость домоседа.

Всю Жизнь мы воевали за мечту,
И Бой не кончен. Я сочту
Убожеством не верить в призрак милый.

Ручей стихов,
Поток Любви летучей,
Куда стремитесь вы, в какую даль?
Ведь даже День, не омраченный тучей, -
Для вас лишь кубок, где на дне Печаль.

Я бы Раньше такое чудо
Из-за столика в ресторане
Далеко бы увел отсюда,
Не решив Ничего заране.
А теперь я и так в восторге,
И не рвусь ни в какие дали.
Укатали крутые горки, -
Слава богу, что укатали.

Консервы, ножик перочинный,
Стакан Один на четверых,
Две Женщины и мы, мужчины,
И лишних нету между них.
И Взгляд, что так блестящ и нежащ,
И Спирт, который душу жжет
И, Лучше всех бомбоубежищ,
Нас от снарядов бережет.
И Кто, хотя бы на мгновенье,
Осудит нас в годину тьмы, -
Как будто Ночь одну забвенья
Еще не заслужили мы?

Вагон стоял на ледяной равнине,
Кругом - Враги в одеждах меховых,
Но о другой, сияющей пустыне
Он размышлял и не глядел на них.
Мне Ремесло не лжет и не наскучит.
Работник, а не праздный ротозей,
Я спрашиваю: Кто меня научит
Держаться так среди своих Друзей.

Где ты пропадаешь Эти годы
И земной не бережешь красы?
Дура, - неужели ради моды
Рыжих две остригла ты косы?

Я лгать не буду, что сожжен жестоко
Июльским ветром, как Трава степей
Под небом беспощадного Востока.
И я не стал наивней и глупей.
Нет, милая. Не мучась, не ревнуя
И уходя от лишней суеты,
Я Небеса за нашу Страсть земную
Благодарю. Благодари и ты.