Книга: Три сестры. Страница 1

- Жениться не нужно. Не нужно, потому что скучно.
- Так-то оно так, да Одиночество. Как Там ни философствуй, а одиночество страшная штука, голубчик Мой... Хотя в сущности... Конечно, решительно Все равно!

Через двести-триста, наконец, тысячу лет, - Дело не в сроке, - настанет новая, Счастливая Жизнь. Участвовать в этой Жизни мы не будем, Конечно, но мы для нее живем теперь, работаем, ну, страдаем, мы творим ее - и в этом одном Цель нашего бытия и, Если хотите, Наше Счастье.

Работать нужно, работать. Оттого нам невесело и смотрим мы на Жизнь так мрачно, что не знаем труда. Мы родились от людей, презиравших Труд...

Мне кажется, Нет и не может быть такого скучного и унылого города, в котором был бы не нужен Умный, образованный Человек.

Какие пустяки, какие глупые Мелочи Иногда приобретают в Жизни Значение, вдруг ни с того ни с сего.

Человек должен трудиться, работать в поте Лица, Кто бы он ни был, и в этом одном заключается Смысл и Цель его Жизни, его Счастье, его восторги. Как Хорошо быть рабочим, который встает чуть Свет и бьет на улице Камни, или пастухом, или учителем, который учит детей, или машинистом на железной дороге… Боже Мой, не то что человеком, Лучше быть волом, лучше быть простою лошадью, только бы работать, чем молодой женщиной, которая встает в двенадцать часов дня, Потом пьет в постели Кофе, потом два часа одевается… о, как это ужасно!

Ты ведёшь себя на три с минусом.

На днях я читал Дневник одного французского министра, писанный в тюрьме. Министр был осужден за Панаму. С каким упоением, восторгом упоминает он о птицах, которых видит в тюремном окне и которых не замечал Раньше, когда был министром. Теперь, Конечно, когда он выпущен на свободу, он уже по-прежнему не замечает птиц. Так же и вы не будете замечать Москвы, когда будете Жить в ней. Счастья у нас Нет и не бывает, мы только желаем его

Что ж? После нас будут летать на воздушных шарах, изменятся пиджаки, откроют, быть может, шестое Чувство и разовьют его, но Жизнь останется Все та же, жизнь трудная, полная тайн и Счастливая. И через тысячу лет Человек будет так же вздыхать: «ах, тяжко Жить!» - и Вместе с тем точно так же, как теперь, он будет бояться и не хотеть смерти.

Отчего мы, едва начавши Жить, становимся скучны, серы, неинтересны, ленивы, равнодушны, бесполезны, несчастны... Город наш существует уже двести лет, в нем сто тысяч жителей, и ни одного, который не был бы похож на других, ни одного подвижника, ни в прошлом, ни в настоящем, ни одного ученого, ни одного художника, ни мало-мальски
заметного Человека, который возбуждал бы Зависть или страстное Желание подражать ему. Только едят, пьют, спят, Потом умирают... родятся Другие и тоже едят, пьют, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят Жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством, и Жены обманывают мужей, а Мужья лгут, делают Вид, что Ничего не видят, ничего не слышат, и неотразимо пошлое Влияние гнетет детей, и Искра божия гаснет в них, и они становятся такими же жалкими, похожими друг на Друга мертвецами, как их отцы и матери...

Когда читаешь Роман какой-нибудь, то кажется, что Все это старо и все так понятно, а как сама полюбишь, то и видно тебе, что Никто Ничего не знает и каждый должен решать сам за себя...

И как бы Мне хотелось доказать вам, что счастья Нет, не должно быть и не будет для нас... Мы должны только работать и работать, а Счастье - это удел наших далеких потомков.

Я часто думаю: что, Если бы начать Жизнь снова, притом сознательно? Если бы Одна жизнь, которая уже прожита, была, как говорится, начерно, Другая - начисто! Тогда каждый из нас, я думаю, постарался бы Прежде всего не повторять самого себя, по крайней мере создал бы для себя иную обстановку Жизни, устроил бы себе такую квартиру с цветами, с массою света..

Допустим, что среди ста тысяч населения этого города, Конечно, отсталого и грубого, таких, как вы, только три. Само собой разумеется, вам не победить окружающей вас темной Массы; в Течение вашей Жизни мало-помалу вы должны будете уступить и затеряться в стотысячной толпе, вас заглушит Жизнь, но Все же вы не исчезнете, не останетесь без влияния; таких, как вы, после вас явится уже, быть может, шесть, Потом двенадцать и так далее, Пока наконец такие, как вы, не станут большинством. Через двести, триста лет жизни на земле будет невообразимо прекрасной, изумительной. Человеку нужна такая жизнь, и Если ее Нет пока, то он должен предчувствовать ее, ждать, мечтать, готовиться к ней, он должен для этого Видеть и знать Больше, чем видели и знали его дед и Отец.