Персонаж: Вершинин

Что ж? Если не дают чаю, то давайте хоть пофилософствуем.

Если бы, знаете, к трудолюбию прибавить Образование, а к образованию Трудолюбие...

Русскому человеку в высшей степени свойствен возвышенный Образ мыслей, но скажите, Почему в Жизни он хватает так невысоко? Почему?

Через двести-триста, наконец, тысячу лет, - Дело не в сроке, - настанет новая, Счастливая Жизнь. Участвовать в этой Жизни мы не будем, Конечно, но мы для нее живем теперь, работаем, ну, страдаем, мы творим ее - и в этом одном Цель нашего бытия и, Если хотите, Наше Счастье.

Мне кажется, Нет и не может быть такого скучного и унылого города, в котором был бы не нужен Умный, образованный Человек.

А ты знаешь разницу между баком и колодцем? В бак запустишь несколько раз ковшик и уже по дну скребешь. А колодец… Он бездонный. Вот ты - колодец.

На днях я читал Дневник одного французского министра, писанный в тюрьме. Министр был осужден за Панаму. С каким упоением, восторгом упоминает он о птицах, которых видит в тюремном окне и которых не замечал Раньше, когда был министром. Теперь, Конечно, когда он выпущен на свободу, он уже по-прежнему не замечает птиц. Так же и вы не будете замечать Москвы, когда будете Жить в ней. Счастья у нас Нет и не бывает, мы только желаем его

И как бы Мне хотелось доказать вам, что счастья Нет, не должно быть и не будет для нас... Мы должны только работать и работать, а Счастье - это удел наших далеких потомков.

Я часто думаю: что, Если бы начать Жизнь снова, притом сознательно? Если бы Одна жизнь, которая уже прожита, была, как говорится, начерно, Другая - начисто! Тогда каждый из нас, я думаю, постарался бы Прежде всего не повторять самого себя, по крайней мере создал бы для себя иную обстановку Жизни, устроил бы себе такую квартиру с цветами, с массою света..

Допустим, что среди ста тысяч населения этого города, Конечно, отсталого и грубого, таких, как вы, только три. Само собой разумеется, вам не победить окружающей вас темной Массы; в Течение вашей Жизни мало-помалу вы должны будете уступить и затеряться в стотысячной толпе, вас заглушит Жизнь, но Все же вы не исчезнете, не останетесь без влияния; таких, как вы, после вас явится уже, быть может, шесть, Потом двенадцать и так далее, Пока наконец такие, как вы, не станут большинством. Через двести, триста лет жизни на земле будет невообразимо прекрасной, изумительной. Человеку нужна такая жизнь, и Если ее Нет пока, то он должен предчувствовать ее, ждать, мечтать, готовиться к ней, он должен для этого Видеть и знать Больше, чем видели и знали его дед и Отец.

И интересно, мы теперь совсем не можем знать, что, собственно, будет считаться высоким, важным и что жалким, смешным. Разве открытие Коперника или, положим, Колумба не казалось в первое Время ненужным, смешным, а какой-нибудь пустой Вздор, написанный чудаком, не казался истиной? И может статься, что наша теперешняя Жизнь, с которой мы так миримся, будет со временем казаться странной, неудобней, неумной, недостаточно чистой, быть может, даже грешной...

То, что кажется нам серьёзным, значительным, очень важным, - придёт Время, - будет забыто или будет казаться неважным....